Я тёр лицо, пытаясь вернуть ускользающие воспоминания. Но они уже летели прочь стаей чаек, хохоча надо мной.
— Текст, — постучал пальцем по записке Тибо, — изобличает вас.
Я едва сумел сосредоточиться на расплывающихся буквах.
«Всегда свободна после семи. Ищи меня в „Лучезарном городе“, в открытом кафе на первом этаже».
Никаких пошлостей вроде следов губной помады, всё сухо и очень деловито. В духе особы, что могла быть очередной пассией Робишо, он всегда подбирал таких — дамочек без лишних иллюзий.
— Обойдёмся без телефонных звонков, думаю, — усмехнулся детектив. — А теперь выкладывайте, зачем вы убили её? Дурные сны? Память о войне? Показалось, что вы в траншее — и схватились за нож? Это бывает, война многих искалечила. Признайтесь, и вам грозит только дурдом, а не тюрьма и не каторга.
— Не помню, — уверенно заявил я. — Кинжал не мой, что он делает в моём кармане — не знаю. Это точно не бэпэтэ[10], женщину били профессионально, так чтобы истекла кровью. Такие ранения не нанесёшь в приступе траншейного безумия.
— Значит, вы признаётесь, что хладнокровно убили беззащитную жертву?
Ажан ещё веселее застучал по клавишам пишмашинки.
— Я не проходил специальной подготовки, на фронте был простым солдатом. Я могу отличить раны, нанесённые профессионалом, но сам так бить не умею. Руку мне никто не ставил.
— Знаете что, — вздохнул Тибо, — я мог бы оставить вас на пару часов этому ажану. Он так обижен на вас за что-то, что готов измолотить в фарш. — Услышав эти слова, патрульный оторвался от пишмашинки и уставился на меня хищным взглядом. Он стал похож на голодного пса, только и ждущего, чтобы его спустили с цепи и дали команду «Рвать!». — Но мне нужен результат, а не ваш покалеченный труп. Так что прибегнем к методам современной науки.
Детектив вынул из-под стола саквояж — я не заметил, чтобы он вносил его в комнату для допросов. Наверное, саквояж находился тут всё время, как раз на такой случай.
— Одна инъекция, и вы заговорите, — заявил Тибо, вынимая из саквояжа пузырёк с лекарством и шприц. — Все говорят, и вам препарат язык развяжет быстро. Куда быстрее кулаков ажана.
Услышав такие слова, помянутый ажан отвернулся обратно к пишмашинке.
Если наклейка на пузырьке не врёт, то внутри — каллокаин, мощная «сыворотка правды». Похоже, Тибо решил взяться за меня всерьёз, или времени у него немного, и он хочет «расколоть» меня до того, как явятся люди посерьёзнее, чтобы забрать моё дело. Убийство секретарши патрона регионального представительства детективного агентства «Континенталь» — явно не уровень простого офицера криминальной полиции, каким был Тибо. Он знает, что за мной придут серьёзные люди, и хочет добиться результата прежде, чем это случится.