Моника прикладывает руку к груди, нервно теребит кулон, который висит на тонкой золотой цепочке:
– Боже мой, нет. Если бы я о таком знала, то немедленно поговорила бы со школьным психологом. Когда это началось?
– Может, два года назад, но мы не знаем наверняка.
– Бедный ребенок. И теперь, наверное, лучше не станет после всего того, что произошло. Милая малышка Ясмина, мне никогда в это не поверить.
– Вы ее знали? – спрашивает Саймон и тянется за печеньем.
– О да, я ведь учила их с Николасом тоже, это было много лет назад, но я хорошо их помню.
– Вот как, а когда это было? – Саймон откусывает печенье.
– Должно быть, пятнадцать с чем-то лет назад, когда они учились с седьмого по девятый класс. Так что я была сильно шокирована, когда услышала об убийстве. Тем не менее я не удивлена, то есть я, конечно, удивлена, но задним числом понимаю, что должна была заметить предупреждающие знаки. – Моника нервно трет руки, а Эбба и Саймон терпеливо ждут продолжения. – Ясмина была довольно живой и разговорчивой девочкой, а Николас более молчаливым и замкнутым. В этом они с Дугласом очень похожи, до них не достучаться. Понимаете, однажды был случай, когда мне и нескольким другим учителям пришлось разнимать Николаса и Ясмину. Была перемена, она его подразнила. Ссоры между братьями и сестрами – обычное дело, но это было что-то из ряда вон выходящее. Им было по четырнадцать или пятнадцать лет. Николас пришел в ярость, сбил сестру с ног и изо всех сил вцепился ей в шею. Она была совершенно синей, когда нам удалось его оттащить.
– В чем же было дело? – спрашивает Эбба с тяжелым чувством.
Такие показания будут играть против Николаса на суде, к тому же она узнала, что он пытался вырваться и убежать из приемника в день ареста. Эти два происшествия она может дополнить своим собственным опытом общения с ним, когда Николас просил у нее наркотики. Она надеется, что об этом инциденте никто не узнает, но ей не нравится, как развиваются события.
– Понимаете, – говорит Моника, – дело в том, что они не могли толком объяснить произошедшее. Но если я правильно помню, их приятели говорили, что Николас разозлился из-за того, что сказала Ясмина, что-то, о чем должна была молчать. Она была немного болтливой, как я уже сказала, наверное, речь шла о какой-то девочке, что-то в этом роде.
Эбба вертится на стуле. Девочка. Стал бы Николас душить сестру за то, что она рассказала о девочке, с которой он встречался? Понятно, что в этом возрасте к подобным вещам относишься излишне чувствительно, но не до такой же степени.