– Да. Я подозреваю, что он страдает хронической диссоциацией и пережил какую-то травму, которую не может преодолеть.
– В детстве? – уточняет Эбба.
– Пока рано об этом говорить. Но ясно, что он пытается отгородиться от чего-то, что случилось в прошлом. – Кристина Тор смотрит на свои наручные часы, давая понять, что разговор окончен.
И тогда Эбба задает еще один вопрос:
– Вы имеете в виду, он что-то в себе подавляет?
Кристина Тор поднимает взгляд от часов:
– Если говорить простыми словами, то он осознает травму, но так сильно избегает мыслей о ней, что иногда думает, будто речь идет о ком-то другом. Но, как я уже сказала, для постановки диагноза требуется гораздо более тщательное обследование. Это всего лишь моя первая поверхностная оценка.
– Спасибо, – говорит Эбба, и врач уходит по своим делам.
Она входит к Николасу, снимает пальто и вешает его на подлокотник свободного кресла. Он не обращает на нее внимания, просто апатично смотрит перед собой.
Эбба садится и пытается нащупать линию разговора:
– Снаружи я встретила психиатра. Кажется, все прошло хорошо.
Она сжимает и разжимает руки, хочет поскорее убраться отсюда. В компании Николаса Эбба сегодня чувствует себя неуютно. Он крепко сжимает челюсти и раскачивается взад и вперед, кажется, не может усидеть на месте.
– Я разговаривала с вашей бывшей учительницей, Моникой Хаммаргрен. Она рассказала мне об инциденте, когда вы набросились на сестру и принялись душить ее. Вы помните этот эпизод?
Николас, кажется, слегка заинтересовался.
– Что тогда произошло? – давит Эбба.
Что-то мерцает в пустом взгляде Николаса, кажется, он ведет диалог сам с собой о том, должен ли что-то рассказать или нет.
– Она никак не могла заткнуться, – произносит он наконец.
Во рту Эббы появляется кислый вкус:
– О чем же она болтала?
– Я не помню.
– Что случилось в квартире? Ясмина сказала что-то такое, чего нельзя было говорить?
Слишком поздно. Эбба осознает, что только что намекнула на то, что убийца – Николас. Но что самое страшное – Николас на это не реагирует.
– Наверное, – соглашается он. – Она все время трындела.
Эбба сглатывает кислую слюну, наливает стакан воды и пьет. Хочет немедленно уйти отсюда, но она должна еще спросить Николаса об отце, узнать, правда ли то, что она подозревает. Что он насиловал и Николаса.
– Дуглас наносит себе повреждения, – говорит она. – Я говорила с лечащим врачом, и он подозревает, что Дугласу плохо, что у него развилось деструктивное поведение. И поскольку вполне вероятно, что Ясмина подверглась сексуализированному насилию со стороны члена семьи, вполне возможно, что с Дугласом это тоже происходит.