Она изо всех сил пытается собраться с духом:
– Сейчас? Почему вы не позвонили?
– Мы позвонили, – говорит Хелльберг. – Но Ангела не соблаговолила ответить.
Он проходит дальше, распространяя вокруг себя запах только что выкуренной сигареты.
– Могу я сначала перекинуться с вами несколькими словами наедине? Чтобы я знала, о чем пойдет речь.
Хелльберг тяжело опускается на стул, который ставит рядом с Эббой:
– С чего бы это? Мы не обязаны сообщать тебе, о чем хотим допросить подозреваемого.
Она ищет поддержки Саймона, но он тщательно ее избегает, отходит в угол комнаты, где берет последний свободный стул, который втискивает между Хеллбергом и Николасом, всего в нескольких сантиметрах от пакетика с красной молнией.
Паника разрастается в сознании Эббы. Теперь ее работа накрылась медным тазом, и ее посадят по статье за преступления, связанные с распространением наркотиков.
Она смотрит на Николаса и не понимает, показалось ли ей или он ей кивнул. У нее бегает взгляд, она не знает, что делать, но предпочитает интерпретировать слабое движение его головы как сигнал.
Эбба прикрывает рот рукой, кашляет, пытается выжать слезы. Не знает, поможет ли это, но она хотя бы потянет время.
– Вода, – сипит она. – Можно мне воды?
Она машет рукой Саймону, который тянется к графину на столе и наполняет ее стакан, а тем временем она видит, как Николас приподнимает одну ногу, ставит тапок на пакетик и подтягивает его к себе.
Она медленно пьет, хлопает себя по груди:
– Боже, как в горле запершило.
– Может, уже начнем? – говорит Хелльберг, не скрывая нетерпения.
Эбба кивает, набрав полный рот воды.
– Хорошо, – говорит он. – Мы получили результат анализа ДНК плода Ясмины.
Чертов Санта-Клаус!
Николас входит в камеру и останавливается посреди крохотной комнаты.
Он должен был убить его, когда у него была возможность, разбить его толстый череп об асфальт, воткнуть ему в глаз сосульку.
Дверь за ним захлопывается, и никогда раньше его так не радовал звук задвигающегося засова, как сейчас. Его сестра забеременела от алкоголика и, похоже, собиралась оставить ребенка. Как такое может быть?
Он снова засовывает руку за пояс брюк, просовывает два пальца между ягодицами и вытаскивает пакетик с красной молнией, который ему удалось подобрать, когда допрос закончился и все встали. Сначала он решил, что сделает вид, что завязывает шнурок, но понял, что на нем надеты тапки. Так что вместо этого он поправил носок и сунул пакетик в руку, пока Эбба отвлекала полицейских тысячей вопросов о Роланде Нильссоне, он же чертов Санта-Клаус. Вы уже с ним разговаривали? Что он говорит? Будет ли он подозреваемым в убийстве Ясмины? Николас задавался тем же вопросом, но больше всего ему было интересно, почему сестра легла в постель с таким человеком, как Роланд Нильссон. Она что, готова была за деньги на что угодно? Была ли она до такой степени травмирована? Больше, чем он.