Девушка виновато посмотрела ей в глаза. Но мама не слова не говоря, приглашающее, посторонилась.
А потом, уже в её комнате, после ужина, состоялся разговор.
— Я ждала, доченька, этого дня и боялась его, ты услышала зов…
— Мам? Ты тоже его слышала?
— Нет, Светик… мне этого не было дано…
Мама смутилась и слегка покраснела…
— В двадцать один, у меня уже была ты… А зов приходит… Ну, ты понимаешь.
Теперь в свою очередь залилась румянцем Света.
— Этот дар передается в нашем роду только по женской линии, я знаю это от моей мамы, твоей бабушки, она… Как бы я хотела услышать этот зов…
Мама внезапно смолкла, и глаза ее наполнились слезами. Но утерев полой халата нос, взяла себя в руки.
— Твоя бабушка очень сильная ведьма…
— Ведьма!!?
Света аж привстала с дивана с широко раскрытыми глазами и неподдельным недоумением на лице.
— Да, доченька, ведьма… Теперь и ты…
— Я-а?? Э-Этто шутка..? Мама…!
— Успокойся доченька… и… я не шучу… Как бы я хотела услышать этот зов… — повторила она — Но… но я не жалею, ведь у меня есть ты…
И женщина со слезами на глазах обняла дочь. Но девушка осторожно отстранила руки матери и, не мигая, глядя ей в лицо, сдерживаясь, чтобы не закричать, прошептала — И-и, что мне теперь делать…?
— Пока ничего — мама, успокаивая, провела ладонью по волосам девушки — бабушка уже знает, что ты услышала зов и скоро приедет, а потом… Я не знаю. Только прошу никому, никому не говори об этом. Люди не понимают и не принимают тех, кому свыше даровано больше, чем им. А быть ведьмой это не проклятие, это дар.
Ночью Свете стало плохо. Поднялась температура, ее рвало, просто выворачивало наизнанку, судорогой сводило мышцы рук и ног, отпускало, ненадолго, и снова, волна за волной наплывало, захлестывало и с каждым разом, все жестче и сильнее. Принося, лишь изредка, спасительное забвение.
Мама и отец, изгнанные из комнаты дочери на кухню бабушкой, всё порывались вызвать скорую, но под выразительным и совсем не ласковым взглядом женщины, не смели этого сделать. Понимая и принимая одно только слово, произнесенное ею — инициация.
Потом пошли долгие и долгие месяцы обучения. Утром институт, после обеда тряская поездка за город, к бабушке на отцовском «Логане».
Отец, поворчав, смирился с тем, что стал пешеходом, лучше уж пешеходом, чем в одной квартире с ведьмой-тещей. И подумывал о приобретении второго автомобиля.
За это время Света превратилась из цветущей и совсем не худенькой девушки, в подобие вешалки для одежды, даже цвет лица изменился, стал синевато серым. Но она не роптала. Ей даже нравилось. И сам процесс обучения, и близость бабушки, и ее благоустроенный коттедж, на краю села, и черный огромный ленивый кот, и…. Да, в общем, всё. Всё нравилось.