Александр продолжал:
– Ну хорошо. Скажи, что не так. И скажи, как ты хочешь, чтобы было!
«Ох… И я должна буду и дальше постоянно, каждый день все до последнего шага придумывать для нас двоих? Придумывать сценарий?»
– Сашенька. – Валя остановилась у кромки балюстрады. – Я не виляю. Я с тобой всегда была абсолютно, предельно откровенна. Ты… Ты мне нравишься. Ты очень интересный человек. Ты добрый, великодушный… Но ты понимаешь, какая беда… чувство нельзя вот так, щелчком, включить…
Александр понял, что ему уже сказали все. Но этого «всего» он упорно слышать не хотел. И теперь уже продолжала Валя. Она должна была, обязана была высказаться!
– Их и не включить, и не выключить. Это магия. Здесь от нас ничего не зависит… Понимаешь?
Александр рассмеялся, хотя Вале показалось, что это смех сквозь слезы.
– Валь, ну какую ерунду ты говоришь! Ну какая магия? – Саша смотрел ей прямо в глаза и говорил все напористее. – Мы с тобой взрослые люди! Ну ты что, не знаешь, какие кнопки можно включать и выключать? Нет? Тогда я тебе расскажу, покажу! Ну, решайся же!
– Саш, ты вообще не понимаешь, о чем я тебе говорю? – Валя с изумлением подняла глаза. – Да, я понимаю, что ты большой мальчик, что ты отлично разбираешься во всех кнопках. В кнопках, в которых я ничего не понимаю. Но я знаю, что такое настоящее чувство! Я помню его вкус, запах… Его невозможно ничем заменить…
Александр стал опускать глаза – каждое ее слово ранило его, как удар ножа.
– Саш… Ну ты понимаешь, что… так получилось, что я тебя не люблю! Ну не люблю я тебя, понимаешь?
Валя резко повернулась и почти бегом кинулась по аллейке прочь. Горло ей перехватывало, она едва не плакала. Но понимала, как бы ни больно было это говорить, не сказать такого было нельзя. Иначе…
Да что там иначе! Она уже один раз славно сплясала на граблях, убила больше двадцати лет жизни на человека, который предал ее, предал ее доверие. Как же теперь довериться другому, тем более тому, к кому ты не чувствуешь ровным счетом ничего? Это просто твой давний приятель, твой одноклассник. Просто давний добрый приятель…
Александр смотрел ей вслед и даже не пытался догнать. Валя, почти его уже Валя, почти любимая и единственная, вдруг отвесила ему пару звонких пощечин, не шевельнув при этом пальцем.
Конечно, она знает, что такое настоящее чувство. Но к кому это чувство? К тому, кто готов на руках ее носить, защищать от целого мира, вытаскивать из неприятностей и задаривать подарками?
Нет, она помнит, что такое настоящее чувство к человеку совершенно ничтожному, подлому и расчетливому. К человеку, которому было абсолютно наплевать и на нее, и на их семью, дочерей. Наплевать на все. К человеку, который, по большому счету, не заслуживает даже упоминания.