именно это запрещают.
Михаил молчал. Он в чем-то Валю понимал, в чем-то готов был с ней огласиться. Но…
В том-то и дело, что «но». Реклама, конечно, страшная сила, но если бы на каждом углу не висели плакаты «Курение ведет к смерти», возможно, кто-то бы и предпочел купить ребенку леденцы, а не себе сигареты. Ну или там корм домашнему любимцу.
Безусловно, и вседозволенность штука плохая. Но все-таки некая свобода, особенно в выборе профессии для детей или в их выборе спутника жизни, весьма вероятно, спасла бы немало семей от недопонимания, ссор, скандалов и расставаний.
– И тогда я перестала давить на Катю с ее поступлением, а на Киру с ее пересдачей. И теперь мои дочери – самые верные мои друзья и самые надежные…
– И еще у тебя есть я.
– Есть. Уж не знаю, кого за это благодарить.
– Только себя, родная. Только себя. И знай, на меня давить бесполезно. И требовать, чтобы я чего-то не делал, тоже. Я взрослый человек, принимаю решения сам и несу за них ответственность.
– Но ведь и я такая. Я тоже сама принимаю решения и сама за них отвечаю…
– И вот тут, моя хорошая, ты все-таки ошибаешься. Девочки тем и отличаются от мальчиков, что им иногда надо просто подарить мальчикам возможность принимать решения за двоих. Ничего ужасного, поверь, не произойдет, если ты хоть иногда будешь просто сидеть в саду с книгой. Или у телевизора. И в своем директорском кресле. Не бросаться спасать весь мир, а позволить, чтобы тебе помогли это сделать те, кто умеет это делать. Пусть даже точно так же, как и ты.
Этот разговор мог бы показаться странным любому. Но ни Вале, ни Михаилу он странным не казался. Люди, принимающие решение (а в своей жизни человек постоянно принимает какие-то решения) дальше жить вместе, быть одним целым, зачастую не договариваются ни о чем заранее. А зря.
Девушки вышли из университета, когда уже стемнело. Оказалось, что в мае завалила экзамен не одна только Кира. Собственно, таких «двоечников» собралась чуть ли не половина потока. И в этот июльский день, предпоследний рабочий день после конца учебного года, занудный и педантичный преподаватель назначил пересдачу всем, кто хотел все-таки эту самую мировую экономику пересдать.
И пересдали. Те, кто готовился и хотел пересдать. Кому-то достаточно было скромного «удовлетворительно», кому-то нужно было что-то повесомее.
– Но ты, Кирка, вещала как профессор. Неудивительно, что наш Дракон молча тебе «отлично» поставил и даже ни единого дополнительного вопроса не задал.
Драконом, понятно, называли того самого занудного преподавателя. Кличка за ним закрепилась чуть ли не после первого проведенного им экзамена и следовала за ним, как шлейф за королем, уже даже не первый десяток лет. Бывало, что студенты Дракона даже били, пытаясь добиться ослабления «удавки». Но это не помогало. И единственный действенный метод преодолеть «Мировую экономику» был простым – честно выучить.