Том написал снова, сообщил Марии, что они с Екатериной поженились, и получил весьма прохладный ответ. Оставалось надеяться, что со временем Мария смягчится по отношению к ним, однако Екатерина опасалась, что навсегда потеряла в ней друга, и печалилась оттого, что ничем не может помочь своей падчерице в ее несчастье. Отношения у них с Нэдом были и без того напряженные.
По крайней мере, король Эдуард удивительно хорошо отнесся к их браку. Екатерина неустанно писала ему, и он отвечал, когда находил время. Благодарный Том продолжал посылать ему карманные деньги, и юный король очень это ценил.
Получив известие о браке и его одобрении королем, дядя Уильям и тетя Мэри написали Екатерине, как они за нее рады. Елизавета тоже восприняла новость с восторгом. Она расцвела в Челси, казалась очень счастливой, спокойной и делала превосходные успехи в учебе, демонстрируя замечательные способности. Екатерина радовалась, видя, как хорошо складываются у нее отношения с Томом. Елизавета даже называла его отцом.
Однако при дворе и по всей стране новость о браке Екатерины произвела невероятный скандал. В Сент-Джеймсе люди без стеснения сплетничали, даже в присутствии Тома. Екатерина заметила, что и в ее доме неспокойно. Уилл, который радовался за сестру, предупредил, чтобы та не ездила пока никуда, поскольку люди называют ее женщиной легкого поведения и дурой, бездумно подорвавшей основы престолонаследия. Особенно расстроилась Екатерина, услышав, как одна из ее камеристок сказала другой, что леди Саффолк назвала своего нового жеребца Сеймуром, а кобылу — Парр. Подумать только, а она еще называла эту особу своей подругой!
Том злился из-за этих гнусных пересудов.
— Если кто-нибудь посмеет дурно отозваться о вас, то познакомится с моими кулаками! — поклялся он, стукнув ладонью по столу. — Я не позволю, чтобы на вас клеветали. И заставлю Совет принять закон в защиту вашего доброго имени.
Екатерина сморгнула слезы. Она была сильно расстроена людским злоречием, а еще больше тем, что письма от короля стали приходить все реже и звучали все более формально. Нэд, должно быть, обрабатывал Эдуарда, или тот сам слышал разговоры придворных и, возможно, сожалел, что помог ей. Екатерина боялась потерять его.
Как-то раз она задумчиво сидела в саду, глядя в пространство перед собой пустым взглядом; ей хотелось одного — чтобы буря улеглась. «И она уляжется, обязательно уляжется», — твердила самой себе Екатерина, когда к ней подошла Елизавета.
— Матушка, Мария прислала мне ужасное письмо, — сказала она и с возмущенным видом сунула листок ей в руку.