Однако та хотела заниматься с Ашэмом, который когда-то был ее учителем. Она проходила трудное время становления. Когда миновал год со смерти короля Генриха, что стало сигналом к окончанию траура, Елизавета отказалась носить цветные наряды и одевалась только в черно-белые. Том всегда подчеркнуто громко вздыхал, видя ее.
— Я добродетельная протестантская девушка, — высокомерно заявляла она ему. — Вы не увидите меня в парчовых платьях и немыслимых головных уборах.
— Вы выглядите старухой в этом дурацком маленьком капоре, — говорил ей Том.
— А вы выглядите как сатанинское отродье в ваших шелках и бархате! — парировала Елизавета.
Том только усмехался. Он привык к ее едким остроумным ответам, даже поощрял их, но никогда не попадался в расставленные ею ловушки.
Екатерина решила, что лучше не придавать особого значения тому, какую одежду выбрала для себя Елизавета. Со своими рыжими волосами она выглядела поразительно эффектно в черно-белых нарядах, и Екатерина подозревала, что за ее выбором кроется скорее тщеславие, чем истинная добродетель.
Не посоветовавшись ни с Екатериной, ни с Томом, Елизавета пригласила мастера Ашэма в Ханворт. Он прибыл с видом победителя и остался на несколько дней. Елизавета все время лебезила перед ним. Екатерина ничего не оставалось, кроме как проявить гостеприимство, и Ашэм ей понравился — он был остроумным и эрудированным собеседником. Однако она осталась непреклонна в том, что Голдсмит больше подходит на роль учителя Елизаветы.
Та, оставаясь наедине с мачехой, спорила и бурно протестовала.
— Я хочу Ашэма! — требовала она, а Екатерина наблюдала за этими выступлениями, сложив на груди руки и качая головой.
— Ваша мать решила, что учить вас будет доктор Голдсмит, и довольно об этом! — проревел Том.
— Ей-богу, я не буду с ним заниматься! — поклялась Елизавета.
Ашэм зашел к Екатерине:
— Ваша милость, я слышал крики. Мне не хотелось бы становиться причиной раздоров. Я знаю, что вам и милорду адмиралу нравится доктор Голдсмит, и порекомендовал леди Елизавете согласиться с вашим мнением. Важно, что она успешно развивает в себе таланты, пробужденные в ней уроками мастера Гриндала.
Екатерина передала Елизавете слова Ашэма и добавила:
— Это дело решенное.
— Но у меня должен быть выбор в этом вопросе, — не уступала Елизавета.
— Пожалуйста, не спорьте, — сказала Екатерина. — Я сегодня неважно себя чувствую.
Она думала, что у нее начинается приступ малярии.
Через два дня, когда они вернулись в Сеймур-Плейс, Екатерина начала замечать определенный порядок в проявлении симптомов своего недомогания. Она ощущала тошноту и слабость только по утрам. Это было странное, тяжелое чувство, которое можно было облегчить, лишь поев определенную еду, особенно мясо и рыбу. Екатерина стала подолгу оставаться в постели, ожидая, пока дурнота отступит, и раздумывала: неужели ее надежды и мольбы наконец исполнились?