Отдельные доброхоты в письмах давали советы, которых Екатерина предпочла бы не получать. Ей хотелось надрать уши Николасу Трокмортону за то, что тот назвал ее женщиной средних лет и добавил, что поэтому, мол, ей нужно особенно беречь себя. Она и без его советов берегла себя, ведь этот ребенок — Божий дар, самое ценное сокровище, какое только можно обрести. Однако Екатерина чувствовала себя неважно. Подруги говорили ей, что тошнота пройдет, как только ребенок начнет шевелиться, но она не прекращалась.
Доктор Хюйке заверил Екатерину, что некоторых женщин тошнота не отпускает на протяжении всей беременности и беспокоиться тут не о чем. Екатерина воспользовалась его советом хорошо питаться и побольше гулять. Сады в Ханворте пробуждались и были по-весеннему особенно прекрасны.
Том суетился вокруг нее как курица-наседка.
— Я не стеклянная! — со смехом говорила ему Екатерина.
— Вам не стоит перетруждаться, — настаивал Том. — Вы носите у себя в животе все наши надежды.
Он не слишком обрадовался, когда врачи предупредили, что супружеские отношения следует прекратить, чтобы не навредить ребенку, но ворчливо согласился и продолжал разделять ложе с Екатериной, желая не терять близости с ней, что было для нее большим утешением. Тем не менее она опасалась, как бы Том не стал искать удовлетворения на стороне. Многие мужчины так поступали — Екатерина слышала жалобы их жен. Она знала, что Том продолжал по утрам заходить к Елизавете — он не делал из этого секрета. Но теперь начала беспокоиться. Как там люди говорят: можно смотреть, да не видеть?
Екатерина невольно приглядывалась к ним — нет ли между ними чего-то большего, чем следует? Елизавета не выглядела потерявшей голову, как когда-то, но по ней никогда ничего толком не поймешь. Она умела притворяться. Честно говоря, примечать было нечего, все как обычно. Екатерина сказала себе, что беспокоится напрасно.
Том по-прежнему был увлечен своей кампанией по свержению брата, а тот злился на него. Заключив сделку с пиратами, Том скопил много сокровищ и из раза в раз отказывался выполнять приказы Нэда о необходимости вернуть имущество законным владельцам. Нэд все больше раздражался.
— Он говорит, я величайший пират из всех, — беззаботно усмехался Том и продолжал строить планы похищения короля и захвата власти.
Екатерина уже понимала, что они ни к чему не приведут. Нэд и его сторонники слишком прочно укрепились, чтобы их удалось скинуть, но Том этого не замечал. Она радовалась и была благодарна ему за то, что он тратил свою чудовищную энергию на возврат ее украшений, потеря которых до сих пор вызывала в ней сильную досаду. Том нанял адвокатов, которые сказали ему: если будут представлены доказательства того, что покойный король подарил Екатерине украшения, у нее появится хороший шанс получить их назад. К несчастью, найти такие свидетельства оказалось ох как непросто, и Екатерина подозревала, что Нэд — или, скорее, Нан — всячески мешает этому. По слухам, Нан теперь ходила увешанная драгоценностями, которые по праву принадлежали Екатерине. Как тут не разозлиться?