Лицо Джона посерело.
— Выбора нет, — сказал он. — Меня предупредили: если я их брошу, последуют ответные меры.
— Ответные меры последуют, если вы этого не сделаете! — бросила ему Кэтрин.
— Это не новое восстание, любимая, просто совещание. Я бы хотел услышать, что думает король. Своего врага нужно знать в лицо!
Не обращая внимания на протесты Кэтрин, Джон уехал, оставив ее раздираемой дурными предчувствиями. Каждый день она часами простаивала на коленях, молясь о возвращении мужа или получении новостей о нем. Когда прибыл отправленный Джоном гонец, Кэтрин выхватила у него пакет и тут же вскрыла его. Сердце у нее замирало, когда она читала послание супруга.
Похоже, король сильно сожалел о том, что даровал прощение паломникам. Он прислал своих людей передать им, что считает удивительной неблагодарностью то, что они, будучи его подданными и долгое время пользуясь его отзывчивостью и готовностью выслушивать прошения от всех людей и возмещать ущерб жалобщикам, попытались устроить восстание, вместо того чтобы обратиться к нему с просьбой.
Его величество подвергает сомнению наше здравомыслие и поражен проявленной к нему этим бунтом неблагодарностью, особенно со стороны людей благородных вроде меня, — писал Джон так, словно король выражал недовольство лично им. — Он дивится на своих дворян, которые терпят проходимца вроде мастера Аска и посвящают его в наши дела. По его мнению, с которым согласны близкие к нему лорды при дворе, мы опорочили свою честь собственной глупостью. — (Кэтрин легко могла представить себе реакцию Джона на эти слова.) — Тут все в большом смятении и не знают, как на это отвечать. На следующей неделе состоится новое совещание в Понтефракте. До тех пор я останусь в Йорке.
— Нет! — вслух произнесла Кэтрин. — Возвращайтесь домой!
— С вами все в порядке, миледи? — спросила Бесс, жена Уолтера, которая вошла в холл с парой кроликов на ужин.
Кэтрин мысленно встряхнула себя. Нельзя демонстрировать слабость на глазах у слуг.
— Все прекрасно, — с улыбкой сказала она.
Джона Кэтрин не видела почти до самых Йолетид. Между тем в своих письмах он обнадеживал ее: кажется, появилась надежда, что все уладится, и пусть она не переживает. Кэтрин, конечно, переживала.
Он приехал домой в тот момент, когда слуги и дети украшали холл зелеными ветвями, а по замку разливались ароматы рождественских пряностей, жареного мяса и фруктовых пудингов.
— Папа! — крикнула Маргарет, подбежала к нему, раскинув руки, и обняла.
— Джон! — Кэтрин бросила плести венок и тоже поспешила навстречу мужу. — Скажите мне, все хорошо?