— Ты не был там, старина, — сказал этот старейшина, каким-то уж очень спокойным голосом. — Вы правильно говорите, — высказался он, осмотрев всех старейшин в этом зале. — Вы молоды. Вы родились после тех событий. Никто из вас этого уже и не помнит, — говорил он. — Зато я — помню!
Стиснув кулаки он со всей силы ударил ими о трибуну, расколов её на части.
— Я был там!! — Крикнул он. — Я всё видел! — Вскинув голову, он вновь посмотрел на своего друга. — Я живу уже так долго, старина, — говорил он. — Так долго, что моя память превращается в труху. Я не помню, что было вчера, потому что могу спутать этот день с тысячей таких же. Я знаю, что сотни лет моей жизни просто исчезли. Вылетели у меня из головы, из памяти, ведь в те дни вообще ничего не было. Я мирно жил. Долго. Так долго, что скоро начну сходить с ума. Но знаешь… — протянул он. — Те дни я помню очень хорошо. Отлично! Помню так, словно они действительно случились лишь недавно!!
Кажется, говоря об этом, он даже злиться перестал.
— Я был тогда ребёнком, — говорил он. — Маленькой, глупой черепахой. И я видел ту цену, которую мы все заплатили за то, что однажды поверили демону вот с такой силой. Ты хочешь с ней говорить? — Спросил он. — Я против! — А затем просто поднял руку, словно призывая всех голосовать. — Когда она придёт сюда, я буду с ней бороться! Я ни за что на свете не позволю моим потомкам видеть то, что даже я, за столько времени так и не оказался в силах позабыть! Кто думает так же?
Он стоял молча. Спокойный как гора. Почти великий, готовый сражаться в одиночку, если ему придётся.
— Я тоже! — И первый ответ ждать себя слишком долго не заставил.
— Раз уж такое дело, то я тоже не хочу отдавать свою голову без боя…
— Да, я согласен…
— Чёрт… не ожидал, что дойдёт даже до этого… — Закончив с этим голосованием, всем старейшинам нужно было выдохнуть. Устав от ругани они вышли на улицу просто подышать, и старейшина черепашьего племени был последним, кто это действие проделал.
Вышел на улицу, полный тягостных раздумий.
— Тем более не ожидал, что даже ваш старейшина будет выступать против меня, да ещё так яростно… — сказал он, бросив взгляд на семейку мышей, всё ещё дежуривших у входа. — Слышал, что у вас в лагере небольшое прибавление…
— Как вы и сказали, — слегка кивнул глава этой троицы. — Все заметили, что с тех пор как эта девочка здесь появилась, старейшина стал очень мягок. Возможно из-за неё он и стал так осторожен.
— Возможно она напоминает ему дочь, — спокойно кивнул тот. — Я помню, как он был убит горем, когда она пропала, — задумчиво сказал старейшина. — Я помню многих, кто переживал утрату семьи, но он, кажется, страдал из-за этого чуть ли не сильнее всех… — закончил он свою мысль, почесав затылок.