Был у Михаила дядя, который как-то возмутился холодностью племенника. Мол, я твой дядька и ты должен меня любить. Романов тогда откровенно ответил, что он должен относиться к нему с уважением, это да. А любовь это уже по другому разряду проходит. Отношения у них были так себе. И в тот вечер они в очередной раз разругались в пух и прах. Правда, на следующий день Михаил уже суетился решая какой-то вопрос дядьки.
Вернулись на подворье боярина и провожатый сразу же повел Михаила на задний двор, где обнаружился флигелек. Романов как-то не особо удивился, что Архипом Егоровичем оказался тот самый плюгавый мужичок, неопределенной наружности.
— Ну что, Михайло, снова здравствуй, что ли.
— И тебе не хворать.
— А ты я гляжу не удивлен.
— А чему дивиться-то? Веры мне пока никакой. У вас ить по всем стольным градам соглядатаи разосланы. И все-то там тихо, да благолепно. А тут я, со своей вестью. Так что, без пригляда такого оставлять никак нельзя. Хорошо еще в поруб не посадили. И на том спасибо.
— С чего ты взял, что ночевать придется не в порубе?
— А к чему меня тогда вести на боярский двор, да еще и в твое жилище? Опять же, не в путах и не в железе. Знать, не так худы мои дела.
— Это точно. Переночуешь сегодня тут, — указав на дверь в другую комнату, произнес Архип Егорович. — Оружие твое там же. А уж куда тебя пристроить, завтра решим. Может и к себе возьму. По стати в тебе воя не признать. А оно в нашем деле дорогого стоит. Внешность у тебя не примечательная. Да и не дурень.
— А зачем мне это?
— Ты ить порубежником стать желаешь.
— Не хорошо подслушивать разговоры боярина, — осуждающе покачал головой, Михаил.
— Мне можно, — отмахнулся мужичок. — так вот, в нашем деле обзавестись серебром можно куда быстрее, чем в дружине или надельном войске. Если с умом конечно.
— Сам-то не больно разбогател.
— А мне без моего ремесла жизнь, что каша без соли. Оно вроде есть можно, только не вкусно.
— Резонно. Так может тогда повечеряем чем-нибудь, — намекая на доносящиеся с кухни ароматы, произнес Михаил.
— А это непременно. Глафира! Подавай на стол.
Из кухни появилась статная девица, с миловидным лицом. Легкий сарафан, выгодно подчеркивал достоинства фигуры. Вроде всего-то несет разнос с исходящим паром чугунком, хлебом, кувшином пивом и кружками. Но двигается при этом так, что не прикипеть к ней взглядом невозможно.
Первым делом Михаил отпил добрый глоток пива, чтобы смочить горло. И тут же почувствовал едва уловимый привкус знакомой дурманящей настойки. Ага. Решили обработать его по полной. Следом еще и зелье правды подольют. Ну что же, вполне ожидаемо. Интересно, а как далеко ему позволят зайти. Уж больно хороша эта Глаша.