Король шведский, рассердившись до ожесточения на короля польского Августа за то, что он начал против него войну и подговорил к ней российского царя и короля датского, совершил с Августом то, как еще в варварские времена поступали со своими побежденными древние римляне, Александр Македонский, Тамерлан и другие победители. Он, разбив во многих местах польские и саксонские войска, выгнал Августа из Польши и в 1704 году, лишив его королевского достоинства, заставил польских урядников вместо него избрать себе за короля воеводу Станислава Лещинского, который был у шведского короля депутатом от Речи Посполитой. Во время тех перемен шведские войска, будучи без дела, разгуливали по Польше, собирая себе добычу, грабя монастыри и церкви, особенно русские. Они, с другими церковными ценностями, обдирали иконы, отнимали потиры и другую утварь, не оставляя ничего, что имело хотя бы какую-то ценность.
Гетман Мазепа со своей армией, которая состояла из 30 тысяч человек, прикрывая русские границы от нападения шведов, двигался целый год вдоль речек Припяти и Любары, а остальные малороссийские войска были соединены с армиями российскими и действовали против шведов в Курляндии, Лифляндии и Литве. Гетман Мазепа, продолжая с армией прикрывать границы и меняя свое движение в зависимости от движения врага, в 1705 году получил приказ от царя вступить в границы польские со стороны Галичины. Войдя в Польшу и разместившись под городом Замостье, он отправил сильный корпус казацкий под командованием полковников черниговского Полуботка, гадяцкого Боруховича и охочекомонного Танского в пограничное с Цесарией Спешское воеводство, где собранный польский корпус, поддерживающий нового короля, был ими разбит наголову, а спешского воеводу убили.
Гетман, не выходя из Польши, разместил свои войска на зимние квартиры в Галичине, а свой штаб – в городе Броды. Из этого города зимой он с легким корпусом приходил в Минск, посещая при этом и город Слуцк, как будто бы для совета с польскими вельможами о способах дальнейшего введения войны со шведами с лучшими, чем ранее, успехами. Вернувшись в Броды, гетман привел с собою несколько сотен польских добровольцев, как будто бы сторонников предыдущего короля Августа и за это преследуемых пособниками нынешнего короля Лещинского, и разместил их по своим полкам гвардейским, т. е. в пеших сердюцких и в конном охочекомонном.
Те походы на Польшу были для Мазепы и большим камнем преткновения, и искушением, именно в них он заложил погибель свою и многих невинных людей, им обманутых. Близкое расстояние между шведскими и малороссийскими войсками, которые квартировали в Польше, дали гетману возможность тайно увидеться с королем шведским и обговорить с ним замысел отстать от русского царя и поддаться его врагу. И это происходило настолько тайно, что аж до дня предательства никто в эту тайну проникнуть не мог. Мерзкий замысел тот был порожден злобой за обиду, которая ему была нанесена. Говорят, что однажды, когда Мазепа был на банкете с царем у князя Меншикова, то он возражал в разговоре Петру, и тогда царь ударил Мазепу по щеке. И хотя вскоре помирился с ним царь, но Мазепа затаил злобу, которая глубоко проникла в его сердце. Некоторые из присутствующих при этом бояр, тоже злобно настроенных против царя за перемены в государстве, а больше всего из-за своих родственников, которые погибли в бунтах, считали за удачу и божественный дар отомстить царю и укрепили Мазепу в его смелом намерении, обещая свою помощь. Вольтер, который рассказывает об этом случае в своей «Шведский истории», свидетельствует об этом так: «Государь, угощая Мазепу за своим столом, предложил ему завести у себя в Малороссии регулярные войска и ввести налоги и таможенные пошлины, как в России. И когда Мазепа ответил, что такому воинственному и приграничному народу, каким является народ Малороссии, того внезапно сделать невозможно, разве что постепенно, то государь, рассердившись за это на Мазепу, отругал его, схватил за усы и грозил лишить его гетманства». Оба эти рассказа, сложенные вместе, приводят к одному и тому же: Мазепа имел коварный замысел, причиной которого была его злоба и месть, но никак не национальные интересы, которые, естественно, в таком случае должны были бы подвигнуть войска и народ на его поддержку. Но вместо этого народ всячески уничтожал шведов, как своих врагов, которые пришли без приглашения на его земли. Он уничтожил их почти наполовину, когда они проходили через незнакомые леса и дороги и беззаботно квартировались, как у своих союзников.