Предки наши, известные всему миру славяне, или сарматы и русь, объединившись с литовцами и поляками по доброй воле и ради обоюдной обороны от чужеплеменных народов, пришли к ним с собственной своей родной землей, со своими городами и селами и своими даже законами, и со всем необходимым для жизни. Поляки ничего им и нам не дали ни на грош, а заслуги наши и предков наших в обороне и расширение их королевства известны всей Европе и Азии, да и сами поляки своими хрониками, безусловно, то подтвердят. Но пролитая за них кровь наша и погибшие на полях битвы тысячи воинов наших награждаются поляками только презрением, насилием и всякого рода тиранством. И когда вы, о братья и наши друзья, когда вы не видите унижения своего от поляков и не слышите унизительных титулов вам от них присвоенных – хлопа и схизматика, то, по крайней мере, вспомните недавние жертвы предков наших и братьев наших, преданных вероломством и предательством и казненных поляками самым жестоким варварством. Вспомните сожженных живьем в медном быке гетмана Наливайко, полковника Лободу и других; вспомните ободранные и отрубленные головы гетмана Павлюги, обозного Гремича и других; вспомните, наконец, гетмана Остряницу, обозного Сурмила, полковников Недригайла, Боюна и Рындича, которых колесовали и у живых вытягивали жилы, а многих с ними старшин ваших живых же наткнули на колья и другими самими лютыми муками лишили жизни. Не забывайте, братья, и тех невинных малюток ваших, которых поляки на прутьях жарили и в казанах варили. Все те страстотерпцы замучены за родину свою, за свободу и за веру отцов своих, униженную и оплеванную поляками на глазах ваших. И те мученики, что безвинно потерпели, взывают к вам из гробов своих, требуя за кровь свою отмщения, и зовут вас на защиту отчизны и самих себя».
Едва завершил Хмельницкий свое обращение, наступило движение в войске и поднялся шум большой, все стали бросать оружие и кричать: «Готовы умереть за родину и веру православную! Повелевай нами, Хмельницкий, повелевай, веди нас, куда честь и долг нас зовут. Отомстим за мучеников наших и за унижение веры нашей или умрем со славой! Пусть не увидим больше позора нашего, не услышим стона потомства нашего. Одно только нас теперь беспокоит, что мы клялись перед богом и приняли присягу на Евангелии о верном послушании Барабашу, этому врагу родины и предателю!»
«Вынужденные клятвы ничтожны, – ответил Хмельницкий, – и всевидящий Бог обратит их на голову того, кто к ним вынуждал, называя имя божье всуе. Законы божественные, природные и общественные всегда такие клятвы отвергают, и вы от них свободны, а более всех присяг вы обязаны своей родине – самою природой и верой святой, символом ее, который вы исповедуете. Об этом думайте и за это стойте, и кроме этой жертвы ничего больше от вас не потребуется».