Маркел вошёл. Воевода, правильнее – первый воевода на Казани, князь Иван Михайлович Воротынский, сам из себя тучный, грозный и уже в годах, сидел у стены на лавке. Перед князем на низеньком столике лежала Маркелова подорожная. Маркел, держа в обеих руках шапку, поклонился великим обычаем. Воротынский молчал. Маркел стоял согнувшись. Воротынский усмехнулся и спросил:
– Князя Семёна человек, так, что ли?
– Точно так, – ответил Маркел, распрямляясь.
– Что, – дальше спросил Воротынский, – опять у нас что-то не ладно, коли ты приехал?
– У вас всё ладно, – ответил Маркел, – а вот за морем не ладно.
– А что у них не так? – спросил Воротынский. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Я слыхал, тебя в кызылбаши послали, за слоном. Так это или нет?
Маркел водил глазами по сторонам и ничего не отвечал.
– Эх, ты! – безо всякого одобрения сказал Воротынский. – Ну и ладно! – И повернувшись в сторону, окликнул: —Осорин! Иди сюда!
Маркел начал считать про себя. На счёт десять вошёл Осорин, или, если тоже правильней, то первый государев на Казани дьяк Осорин Иван.
– Ваня, – сказал, повернувшись к нему, Воротынский, – это ты мне про персиянского слона рассказывал?
Осорин кивнул, что он.
– И вот человека послали, – сказал Воротынский, указывая на Маркела.
Дьяк покачал головой, насупился, сказал:
– Недоброе это дело. Великий Турка крепко обидится. Опять будет у нас с ним война.
– Из-за слона, что ли? – спросил Воротынский.
– Слон не слон, – ответил Осорин, – а Турка этого так не оставит. Опять он сюда придёт!
– Когда это он приходил сюда? – удивился Воротынский.
– Раньше не приходил, а вот теперь придёт! – дерзко ответил Осорин. – И кого мы против него выставим? Слона, что ли? Хотя он, надо признать, зверина страшная.
– А ты что, видел его? – спросил Маркел.
– Вот как тебя! – ответил Осорин. – Я тогда в Астрахани был, государь боярин посылал. Так, государь?
Так, важно кивнул государь боярин, или, правильнее, Воротынский.
– И какой он? – спросил Маркел.
– Здоровенная зверина! – сказал Осорин. – Но очень вздорная. Если ему кто-нибудь не глянется, так он того убить готов! А что ему нас убивать? Один раз наступил, и от тебя только кучка дерьма останется.
– Но-но! – строго сказал Воротынский. – Мы не в хлеву, Осорин!
– Прости великодушно, государь, – сказал, смущаясь, Осорин.
– Я-то ладно, – сказал Воротынский. – Я в жизни всякого наслушался. А ты бы лучше что-нибудь дельное человеку сказал. Человек, может, на смерть едет, так надоумил бы ты его на что-нибудь.
– А что я? – с обидой сказал Осорин. – Я слона только один раз видел. Потом я уехал. Потом он сдох. – Тут Осорин тяжело вздохнул и прибавил: – Отпусти меня, государь боярин, мне сегодня нужно ещё три бумаги перебелить, эти же завтра уходят. – И он указал на Маркела.