– А там люди бывалые, – сказал Кирюхин. – Так что будет нам от них подмога, если что. Но это если Порфирка придёт, а пока что ничего о нём не слышно. Вот так-то!
И на этом их беседа кончилась. Они ещё немного выпили и разошлись. Маркел вернулся к себе, снова лёг, зажмурился, опять долго ничего не снилось. В глазах было темно, на пристани перекликались караульщики, и под их гиканье Маркел мало-помалу заснул. И опять ему во сне было спокойно, смирно…
А потом из темноты вдруг как выскочит слон! Да как кинется к Маркелу! А Маркел как кинется бежать! А слон за ним! А вокруг поле бескрайнее, пожухлая трава, жарища! Маркел бежит, спотыкается, а слон сзади топает, земля трясётся! Пушки бабахают! Пищали ухают! Маркел вскочил…
Было ещё темно, ещё только начало светать, а уже колокола гремели! Грохотали пушки! Люди кричали, бегали! Маркел схватил саблю, выскочил из чердака и осмотрелся. Крепостные ворота стояли открытые настежь, в них вбегали люди. Со стен стреляли пушки, было очень дымно. Кирюхин стоял на причале, размахивал руками, что-то объяснял бегущим.
– Воры! – кричали с крепостной стены. – Воры! – и указывали через Волгу, на ту сторону, на Переволоку.
Маркел обернулся. Там, с горного берега Волги, поспешно спускалась здоровенная толпа людей, вооружённых чем попало. Они тащили лодки, связки хвороста, плоты.
– Сарынь! – кричали из толпы. – Сарынь! Руби царёвых! Руби!
А те из них, кто бежал впереди, уже начали бросаться в Волгу и поплыли к крепости! А сверху, от Переволоки, валом валили всё новые и новые вооружённые люди, и казалось, им конца не будет.
Маркел снова посмотрел на крепость. Там уже не стреляли, а ждали, когда нападавшие подплывут поближе.
А что наши, подумал Маркел и посмотрел на пристань. Там всё было смирно и в порядке – купеческие корабли один за другим выгребали на стрежень и уходили вниз по Волге. Примерно половина кораблей уже ушла туда и скрылась за так называемым Горбатым островом, а те, что остались позади, один за другим отходили от причала и уже тоже мало-помалу выходили на большую воду. Последним за ними шёл смыковский струг, он был налегке, без пушек. Но вот он остановился посреди реки, стрельцы отложили вёсла, встали с лавок, подняли пищали и дружно стрельнули в самую гущу плывущих к крепости казаков. Казаки, те, которые остались живы, гневно закричали. Смыковские снова сели к вёслам, развернулись и пошли обратно, к крепости. А какой шум тогда стоял! Казаки с того берега реки свистели просто оглушительно, а от Царицына, от крепости, гремели колокола. Бутурлин, в епанче и в кольчуге, стоял на раскате въездной башни и, размахивая саблей, что-то указывал Кирюхину. Кирюхин вернулся на струг, осмотрелся, все купеческие корабли уже далеко отошли от пристани, и Кирюхин указал на них. Стрельцы упёрлись вёслами в причал, отчалили и сели выгребать. Кирюхинский струг быстро пошёл вслед за купцами. Смыковские, идущие кирюхинским навстречу, остановились, ещё раз стрельнули в казаков и пошли дальше, к крепости. Когда они проходили мимо кирюхинских, то закричали: «Бей вора! Царёв!» Кирюхинские им ответили: «Царёв!» – и развернулись на стрежне и тоже дружно пробабахали в казаков. Казаки уже молча плыли к крепости. Смыковские шарахнулись боком в причал, повыскакивали со струга на берег и побежали к крепостным воротам. Ворота распахнулись, смыковские забежали в них, ворота сразу затворились. А тем временем первые из казаков уже выбрались на причал, вскочили, побежали к смыковскому стругу…