И так ведь оно и случилось, Маркел не ошибся, потому что только он сошёл с мостков, как тот молодчик тут же подошёл к нему, поклонился и с почтением сказал:
– Маркел Петрович!
Маркел глянул на молодчика, подумал и спросил:
– А ты кто?
– Я Филиппов, – ответил молодчик. – Филиппов, здешний губной староста. Меня к тебе приставили.
Маркел помолчал, потом спросил:
– А как ты меня узнал?
– Так как это?! – сказал Филиппов. – Про тебя только глухие не наслышаны. Да и вас, московских, сразу видно.
Маркел мрачно хмыкнул.
– Пойдём, – сказал Филиппов. – Тебя у воеводы ждут. А воевода у нас знаменитый, сам знаешь.
Ну ещё бы, подумал Маркел, князь Троекуров, самодур известный, и мотнул головой, и спросил:
– А что слышно про посла про кызылбашского?
– А! – только и сказал Филиппов и махнул рукой.
Маркел понимающе кивнул, и они пошли вверх, к кремлю. В воротах их, ничего не спрашивая, сразу пропустили. Они вошли в кремль, прошли мимо строящегося храма, Маркел перекрестился, прошли мимо второго, освящённого, Маркел опять перекрестился, и повернули вдоль стены.
– Срам какой! – чуть слышным голосом сказал Филиппов. – Вот это архиерейский дом, а вот здесь твоего подселили.
– Посла, что ли? – спросил Маркел.
– Его, – мрачно ответил Филиппов. – Некрещёного – и в кремль. И он здесь по-своему каждый день молится по десять раз!
– По пять, – сказал Маркел.
– По пять тоже много, – ответил Филиппов.
– А где он сейчас? – спросил Маркел.
– Дома сидит, как сыч, – сказал Филиппов, заворачивая за угол. – Он только иной раз вдруг скажет, что хочет кататься, и тогда ему сразу дают коня, наилучшего, индейских кровей, между прочим, и он на нём здесь по двору туда-сюда ездит, гарцует. А мы, христиане, молчи!
С этими словами Филиппов опять повернул, и они подошли к здоровенным каменными хоромам с таким же здоровенным каменным крыльцом.
– Откуда вы столько камня берёте? – с удивлением спросил Маркел.
– Из Старого Царского города возим, – ответил Филиппов. – Из Царского татарского, конечно. Они же триста лет тут сидели, город себе огромадный построили. Ахмат-царь строил, говорят. А после пришёл царь Тимур и перебил их всех и город разорил. Теперь мы туда ездим, камни собираем. Деревьев же здесь, считай, нет никаких, одни кусты, прости Господи!
И они стали подниматься по ступеням. Наверху стояли стрельцы с бердышами. Филиппов кивнул на Маркела и сказал, что это человек к ним нарочно из Москвы приехал, стрельцы расступились, и они вошли. Потом, в широченных сенях, им открыли ещё одну дверь, но Филиппов заходить в неё не стал, поэтому зашёл только один Маркел, поклонился великим обычаем и представился. Важный голос спросил подорожную. Маркел распрямился и увидел Троекурова.