Не накоротке неожиданно (появилось чудо и исчезло в небе).
Не в дыму – не пойми что.
А вот так – поедом поедать-глазеть. Замерев приоткрытыми ртами, восторгаясь, крестясь.
С мостика… кто и биноклем подсуетился.
С палубы… с застрявшим в глотке окриком-приказом «стройси!» – жандармам и гвардейцам, сжимающим еще горячие «мосинки».
Так что смотрели не столько на воду, где разбросал свои останки крейсер, сколько прилипли взглядами к «здоровенному насекомому» – вертолет совершал странные (уж на чей взгляд) эволюции в воздухе, похожие именно на загадочные, непонятные для человеческого разума метания стрекозы. На самом деле было очевидно, что Шабанов просто кружит над местом потопления, осматривая, наверняка теша любопытство.
«Однозначно и рисуясь немного», – ни снисходительности, ни осуждения – данность… Чертов, без какого-либо эмоционального выражения, ровным с хрипотцой голосом выпростал:
– Шабанову возвращаться.
И все ж добавил раздумьями, недовольно водя головой, разминая шею:
– Лишь горючку палит.
А в голове отпускало:
«Не пойму – покачивает что ли это “Ямал” на океанских волнах, или тебя, Андрей Анатолич, чуть водит от хруста шейного остеохондроза? Или потряхивает нервически после всего? А? А ведь когда орудия на корме “британца” огонь открыли, признайся – сдрейфил слегка. За себя или за судно, аппаратуру… попади снарядом прямо в мостик? Сука-страх защемил где-то в районе живота, сползая, проваливаясь вниз, ухнув!.. А туда ему и дорога – в пятки гаду. Пик адреналинного возбуждения миновал. Отпустило. Почти. И “Пик” опустило. На дно. Сколько там глубины? Метров сто, больше…»
Распоряжения уже отданы, как на автомате, пока перематывал в голове все чрезвычайное:
– Водолазов, боцкоманду…
– Осмотреть места повреждений. От тарана, навала, от попаданий снарядов…
– Есть ли потери среди личного состава?
«Надо ж, – удивился, – не “экипажа”, а по-военному – “личного состава”. Эк тебя пробрало – завоевался… довоевался».
– Смертельно…
– Что? – Не расслышал кэпа штурман.
– Ничего, – мотнул головой. Смертельно хотелось… даже не водки – водяры. Стаканяку.
И без команд с мостика дело уже делалось – все, что необходимо, обязательно.
Тренькал ежеминутно внутрисудовой телефон.
Звенели, басили и… тоже хрипели голоса вахтенных, старпома – докладами, соображениями, комментариями.
Примчался посыльный, следом и сам боцман.
Чертов слушал, почти не вникая, по интонации боцмана понимая, что ничего серьезного и легко отделались.
– …вмятина от рикошета в скуле с правого борта.
– …дырка от снаряда в районе бакового грузового твиндека над креновыми цистернами.