Резко пошел дифферент. Скорость окончательно упала до жалких трех узлов, вяло потащило влево – молотил только один винт.
– Корабль тонет!
Оконечность совсем скрылась под водой. Пылал полубак, горел деревянный настил. Части такелажа. Много, слишком много на «Рюрике» всяческого деревянного.
– Всем спасаться по возможности!
Евгений Александрович взглянул на хронометр:
«Три с половиной часа! Три с половиной, а пролетели на вдох и выдох».
Вдох вначале.
И выдох… вот – в конце.
* * *
«Русский» так просто не сдавался.
«Ах, простите! О сдаче и речи, видимо, быть не могло – не давался!» – поправился кэптен Уорден и опустил бинокль. Расстояние до чужого крейсера было настолько близким, что оптика была уже без надобности.
Об этом израненном избитом «русском» можно было бы подумать в уважительном тоне, как о достойном противнике.
Не получалось. Стойко держалась злость… и не проходила. Чувство удовлетворения от вида тонущего вражеского корабля было подмочено.
Слишком уж досталось «Кресси». Десятки убитых и раненых. Уцелело едва ли половина артиллерии. Даже носовая башня, раз за разом замолкая от контузий, в том числе прислуги, вконец задробила стрельбу.
«И это еще с учетом, что русские снаряды по какому-то счастливому для нас року не всегда взрывались… лично видел холостые дыры».
Последний бросок противника «ва-банк» – в торпедную и таранную атаку, легко, но не без натянутости парировали. На уклонении сорвало наспех возведенные деревянные щиты в разрушенном детонацией борту. И пока справились с фильтрацией, да что там «фильтрацией», полноценным затоплением нескольких отсеков – корабль добрал воды на сотни тонн, просев до нижних казематов. Пришлось задраивать портики.
Как с такими повреждениями довести крейсер до дружественного порта, кэптен Уорден даже не представлял.
О расстрелянном боекомплекте девятидюймовок и думать не хотелось. А надо бы!
Как в напоминание, мощно жахнуло кормовое башенное орудие. «Кресси» возвышался мачтами в каких-то двух кабельтовых от окончательно обреченного корабля.
С пистолетной дистанции разорвавшийся 170-килограммовый снаряд намеренно и метко добавил дыру ниже обнажившейся ватерлинии подранка, куда хлынула вода.
Русский корабль тонул медленно.
Так или иначе, дело шло к логическому концу. Но следовало поторопиться – что-то там нехорошее показывал барометр.
Продолжали слышаться хлопки выстрелов двенадцатифунтовых пушек откуда-то из района менее пострадавшего юта.
Уж в этих мелкокалиберках кэптен Уорден смысла не видел, но не стал осекать, ничего не сказав артиллерийскому офицеру. В чем-то понимая горячность своих подчиненных, которые вымещали накопившееся раздражение, а может, и досаду. Тем более что…