Мощность сигнала говорит, что крейсер все еще у Командоров. Но откуда мы знаем, какие были договоренности и планы у бриттов? Может, поморзянят, поморзянят, да и попрутся сюда. И про Бечевинскую бухту – на «Кресси» явно знали, а вдруг и на «Дрейке» шкипер окажется таким же подкованным в местной гео графии? Опять же нельзя исключать, что на подранке восстановят передатчик, и тогда…
– И тогда надо тут же забить мусором радиоволну, – немедленно отреагировал начальник связи, – мои ребята денно и нощно дежурят, отслеживают эфир. Пойду, кстати.
– Пойди.
– А мы пока по кофе! Свежак из зерен намолол! «Потрапезничаем?» – зная, что не откажутся, предложил штурман.
– Валяй.
– И на меня! – напоследок взвыл начсвязи. – Я вернусь…
Крылатому ретранслятору до необходимой точки коммуникации по горизонтали всего тридцать километров. Гористая топография полуострова, закрывающая Авачинскую бухту, требовала подъема дрона на большую высоту.
Но на все про все – двадцать, от силы тридцать минут.
– Птичка уже на месте, а контакта-то нет! – Заявился из радиорубки начальник службы.
– О, дела! Может, ретранслятор того?
– Нет. «Несущая» идет, – качнул головой в ответ, – не надо было раньше времени нашего парня с «Лены» снимать. Там, он говорит, «маркони» местный – и сам «тяжелый» на все новое, и в помощниках у него совсем недоучка-студент.
– Не тянет? Или того… закоротил чего?
– Велика премудрость, – недовольно буркнул начсвязи.
– Я же говорил, я же говорил, – дважды повторил Шпаковский, – скоро сказка сказывается…
– Прекрати, – оборвал капитан и, хмурясь, вполне в логике предположил: – Если там кондуктор-телеграфист один, он и не на вахте может оказаться, а аппаратуру нашу и вовсе выключил.
– Отстучать им на телеграфной частоте? – подумал вслух Шпаковский. – Так радиоэхо и до Командоров мазнет. Вдруг на «Дрейке» всполошатся? Сюда почапают.
– Подождем, – решил Чертов, – эй! Где там кофе?
– Уже! – Обозначился с необходимым штурман и сам же стал разливать по кружкам, наполнив мостик ароматом:
– Так что – ждем? …пьем?
– Ждем.
– В таком случае вы мне вот что разъясните! Понимаю, история с англичанами, как и вообще с нами, выходит за пределы обыденности. Но Алексеев… штудировал я давеча про Его Квантунское Величество. Преизрядно воинственный дядька был, прожектами царя засыпал, вплоть до нанесения флотом по япошкам упреждающего удара, равно как они «приголубили» порт-артурскую эскадру. Но супротив императорской воли и политики Петербурга пойти не осмелился. А тут, ты гляди – вопреки приказу, всенепременно решил разделаться с обидчиками. Обстоятельства?