— Ваше высочество, это я виновата, — быстро говорит рыжая. — Вадим все не так понял и я не успела ничего объяснить. А потом испугалась. Все случилось так быстро…
— И что случилось? — ледяным голосом Ольги можно потушить пожар не хуже огнетушителей.
— Я… Я неудачно пошутила, — Илена вдруг начинает рыдать. — Йааа во всем виновата.
Ну молодец, пока она ревет, никто не станет докапываться.
«Не вздумай сознаваться! Отправят на дно вместе с мачтой» — ору ей и по вздрогнувшим плечам вижу, что сообщение получено.
— Ясно, — принцесса морщится на истеричные всхлипывания Каритской. — Разберемся. Что же, господа, вечеринка окончена, расходимся. Окажите пострадавшим первую помощь, — отдает она приказ кому-то из команды, кивая на нас. — С вашими семьями я свяжусь сама.
Эратский заметно бледнеет и у меня внутри пробегает холодок. Я начинаю понимать, во что влип. Мы чуть не потопили императорский корабль вместе с наследницей на борту…
* * *
— О чем ты только думал!?! — бешено орет на меня дед, пока я мучаюсь от боли.
Деревяшку из меня выдрали еще на фрегате. Императорский лекарь, дерганный тощий мужик, даже предложил забрать с собой, шутник. Рану промыли и наскоро замотали бинтом. Но глава рода решил, что целителя ко мне не подпустят, пока я не осознаю, что натворил.
Дед сам явился за мной, видимо, чтобы лично принести извинения Ольге. Он молчал всю дорогу домой, только скрипел зубами так, что голова заболела. Но, как только мы зашли в проклятую гостиную, его прорвало.
Орал он долго и от души. Вспомнил все махровые ругательства и способы сексуальных связей между людьми и животным миром. Отдельно прошелся по родне чуть ли не до эпохи битв богов.
Дед внушал настоящий ужас, но я так заслушался богатым словарным запасом, что, когда тот выдохся, у меня осталось только чувство глубокого уважения. За всю свою долгую речь он умудрился не произнести ни одного прямого оскорбления.
— Я защищался, — в пятый раз повторяю я на очередной, пусть и риторический, вопрос.
— Мать твою, ты фрегатом защищался? Тьфу, — дед выдыхает, садится в кресло и наливает себе из графина. Видит мой голодный взгляд: — Хочешь?
Голова трещит, тело ноет, нога горит и я киваю. От глотка бодрящего сейчас не откажусь. Глава рода покрывается алыми пятнами и вскакивает обратно:
— А ты не охренел, внучок? Серьезно? Может тебе еще и девиц легкого поведения вызвать?!
Да что же тут все нервные такие. Мотаю головой и извиняюсь. Дед успокаивается, вновь садится, долго смотрит молча, переводя взгляд то на хрустальный стакан, то на меня. В итоге к спиртному он не притрагивается, отставляя в сторону.