«Вспомним, — пишет она, — как человек желал обрести глас Духа Живого, утраченный Адамом из-за его непослушания; до грехопадения человек был непорочен и имел голос, подобный тому, что ангелы имеют в силу своей духовной природы (…). Сие подобие гласу ангельскому Адам утратил и настолько позабыл искусство, которым был одарен до греха, что, пробудившись, словно от виденного во сне, он, обманутый хитростью дьявола, сделался невежественным и непостоянным. Восстав на волю Сотворившего его, он по беззаконию своему был погружен во тьму внутреннего неведения. Однако Бог, ради первоначального блаженства сохраняющий души избранных для света Истины, постановил Сам в Себе, что всякий раз, как Он коснется сердца некоторых людей, изливая на них пророческий Дух, Он, вместе с просвещением души, возвратит им нечто от того, чем обладал Адам, прежде чем был наказан за непослушание.
Потому, чтобы человек мог вкусить сладость Божественной хвалы, которой Адам услаждался прежде падения, но позабыл, будучи изгнан (дабы искать ее), пророки, просвещенные тем же Духом, создали не только псалмы и песнопения, певшиеся ради возрастания веры слушающих, но и разного рода музыкальные инструменты, производившие множество звуков, дабы, благодаря как форме и свойствам инструментов, так и смыслу слов, которые повторялись, одухотворенные и наполненные с их помощью, они могли внутренне просвещаться. Вот почему мудрые и ученые люди, подражая святым пророкам, благодаря своему мастерству, тоже нашли некоторые виды инструментов, чтобы петь по благорасположению души. Они преображали то, что пели, искусством и движением своих перстов, уподобившись Адаму, созданному перстом Божиим, то есть Святым Духом, ибо его голос прежде грехопадения был искусен и сладок во всяком созвучии. Если бы он пребывал в состоянии, в каком был сотворен, смертный человек в своей немощи не мог бы выносить силы и звучности его голоса.
Потому, когда лжец сатана услышал, что человек, по вдохновению Божию, поет, подражая сладчайшим песнопениям своей небесной отчизны, и видя, что его ухищрения обращены в ничто, пришел в ужас и стал, терзаясь, искать в безднах своего злого умысла, как бы ему умножить злонамеренность, нечестивые помыслы или суету всякого рода не только в сердце человека, но и в самом сердце Церкви, и повсюду, где возможно, посредством раздоров, соблазнов или неправедных распоряжений воспрепятствовать совершению Божественной хвалы и воспеванию духовных гимнов, уничтожив их благозвучие.
Потому-то, — прибавляет Хильдегарда, — и вам, и всем прелатам надлежит неустанно размышлять об этом и, прежде чем своей властью замыкать уста поющих хвалы Богу в Церкви или запрещать им приступать к таинствам, исследовать причины, по каким вы это делаете, сначала со всем тщанием обсудив их между собой».