— Отойдем? — я кивнул в сторону жертвенника. На помосте все еще лежал труп первосвященника. От него мерзко воняло паленым мясом.
— А можно коня… — легат замялся — Ну, …освободить?
Я незаметно щелкнул пальцами, убирая остатки энергетического жгута. Зверь вскочил на ноги, ошалело затряс головой. К нему подбежал Лонгин, взял за повод, успокаивая. А Сотник-то у нас любит животных, оказывается…
— Но… как?! — Марон все еще пребывал в прострации и не хотел верить в увиденное.
— Божьей волей — спокойно ответил я, усаживаясь на мраморный бортик жертвенника
— Это какого же бога? — заинтересовался легат — Аполлона? Юпитера?
— Иезус Кристус — по-латыни переиначил я имя Христа — Божий сын
— Есть еще и отец с матерью?
— Есть Бог-отец и Святой дух. А вместе Святая Троица.
— Что-то слышал об этом… — к нам незаметно присоединился Понтий
— Пилат! — Марон повернулся к префекту, его лицо приняло насмешливый вид — Это что же, ты приказал казнить божьего сына?!
— Аппий! — я схватил легата за лорику, притянул к себе — Осторожнее с такими шутками! Один вон дошутился — я кивнул на труп первосвященника — А еще один лишился языка.
— Это правда, Марон — Понтий положил руку на плечо ошалевшего легата — Марк вырезал язык Анне.
Я отпустил лорику застывшего соляным столпом легата, тот рухнул на бортик рядом со мной.
— Ты из каких Юлиев будешь? — надо отдать должное Марону, он быстро пришел в себя
— От Агрипп. Моего отца Луция Юлия Цезаря отравила Ливия Друзилла
— Мать Тиберия… — протянул удивленно легат, переглядываясь с Понтием
— Теперь Ливия мертва — осторожно произнес Пилат и уточнил для Марона — А наш Марк — внук самого Марка Випсания Агриппы!
Римляне опять переглянулись. Ага. Так вот в честь кого меня назвали! Я закрыл глаза, быстро пробежался по своей памяти. Второй триумвират. Октавиан с Агриппой, договорившись с Марком Антонием и Лепидом разбивают войска Брута и Кассия. Убийца Цезаря, тот самый «и ты Брут», кончает жизнь самоубийством, бросившись на меч.
— А ведь македонские легионы тогда могли сделать императором вовсе не Октавиана — хмыкнул Марон — А самого Агриппу!
Ну, да… И был бы я сейчас не легионером Марком по кличке Испанец, а целым законным принцем Римской империи.
— Легионы верны тому, кто платит — усмехнулся я, разглядывая легата и префекта. У обоих в ауре полыхала смесь красного и оранжевого цвета. Интересно, что это? Жадность? Или жестокость?
— А платит тот, кто держит Рим — Понтий сплюнул в жертвенник — В Рим идут все налоги, дань с покоренных народов…
— Там — я кивнул в сторону Храма — Лежит тридцать талантов золота. Подозреваю, что это деньги еврейских ростовщиков и храмовая казна