Мне стало стыдно за свой детский страх, и я сама взяла Сашу под локоток и повела скорее к крыльцу.
— Не бойся за него, — поняв причину моего страха, заговорил Саша в здании, — у преступника есть логика, сама же говорила. Рыбу он не утопил, а заставил задохнуться. Курт Кобейн застрелился сам!
— Да, но можно же обставить как самоубийство… — пробормотала я. — Ладно, меняем тему, даже думать не хочу…
Менять тему не пришлось, так как нам навстречу сразу вышли сотрудники турбазы.
— Вы отстали от шествия? Мы можем вас проводить в конечный пункт маршрута!
— А еще вы можете дать нам позвонить. Мы труп нашли на центральной аллее.
— Что?! — девушка из проката костюмов удивленно захлопала ресницами. Так как Елена и двое других были на карнавале, на стойку регистрации поставили эту девушку. Я прочитала бейджик — Настя. — Какой труп?!
— Труп доктора, как его… Валентин. Фамилию не знаю. Дайте же позвонить!
— Да-да, конечно…
Вторым, кто нас встретил, был охранник.
— Она позвонит, — сказал он нам, — а вы проводите меня к телу. Я хочу убедиться.
— Нет, я сам позвоню! — настоял Саша.
Пока он звонил в полицию, охранник сообщил директору по рации, и вскоре он появился сам — тучный высокий мужчина, лысеющий, в костюме, который, невзирая на его собственные габариты, был почему-то велик на один-два размера. Возможно, так казалось из-за того, что пиджак был расстегнут. Выступающий живот нависал над ремнем и, вероятно, и был причиной, по которой покупался больший размер. Плечи при этом, несмотря на большой рост, были не очень широкими.
Пока я его разглядывала, мужчина успел подойти и спросил конкретно у меня:
— Что произошло? — причем так строго, словно требовал объяснений за какой-то мой просчет, а не задавал вопрос.
На такой тон я обычно отвечаю еще более худшим тоном, но, к счастью, Саша уже закончил разговор и, положив трубку, поздоровался с пришедшим за руку, попутно рассказывая, что случилось.
— Валентин Семеныч? — удивился директор, которого звали Пал Палыч (я слышала, как к нему обращался охранник). — Я его знаю, какое несчастье…
Они продолжали разговаривать, и я предложила разделиться: я вернусь к Женьке, а Саша останется тут. Но он воспрепятствовал этому, быстро распрощался с отчимом, и вот мы с ним снова вернулись в пугающую ночными шорохами темноту.
Снегопад набирал обороты. Еще когда мы входили, он уже начался, как я говорила, но несильный, а сейчас частые мелкие неприятные снежинки так неистово и быстро падали с небес, словно капли дождя или вражеский обстрел. Поднялся ветер, и я вынуждена была застегнуть полушубок. Свет фонарей подрагивал, а одна из гирлянд оказалась оборвана и не горела. Почему-то во всем этом чудился хитроумный замысел убийцы. Или бог непогоды просто решил принять его сторону.