Вернувшись в кабинет, я, прежде чем проследовать к своему столу, занялся освещением. У нас восемь разных источников света: один на потолке, под большой алебастровой розеткой, его выключатель расположен на стене, один на стене за креслом Вулфа, третий у него на столе, четвертый на столе у меня, пятый подсвечивает изнутри большой глобус, а еще три – подсветка книжных полок. Тот, что на столе у Вулфа, предназначен исключительно для дела вроде кроссвордов. Тот, что на стене у него за спиной, – для чтения. Вулф любит, когда включены вообще все, потому я сделал полный круг, сел, взял блокнот и только тогда обратил внимание на Хэролда Роллинза.
– Ушли? – спросил Вулф.
– Да, сэр. Без комментариев.
Роллинз удобно расположился в красном кожаном кресле просто как у себя дома, хотя ему больше подошло бы какое-нибудь вдвое меньше. Он, вероятно, тоже отощал, пока возился с заданиями, забывая поесть, но не усох, как Кэрол Уилок, и выглядел вполне себе здоровым, пусть от лица только и остались что широкий, подвижный рот и очки в толстой черной оправе. Остальное, в том числе подбородок и нос, я заметил, лишь сделав усилие.
О глазах за такими очками трудно было судить, но, кажется, он смотрел на меня с тем же сдержанным любопытством, что и я на него.
– Вас ведь зовут Гудвин? – спросил он; пришлось сознаться. – Значит, это вы натравили на меня Янгера? Надеюсь, не ждете от меня благодарности? Не дождетесь. – Потом переключился на Вулфа. – Можно начинать. Я согласился на эту встречу, только чтобы скоротать время. Я оказался здесь в чрезвычайно нелепом положении и не вижу никакого достойного способа из него выйти, так зачем же упускать возможность увидеть знаменитую ищейку? – Он улыбнулся и покачал головой. – Не в оскорбительном смысле. Вряд ли в моем положении имеет смысл пытаться кого-нибудь оскорбить. О чем будем беседовать?
Вулф смотрел на него задумчиво:
– Полагаю, мистер Роллинз, вы напрасно впадаете в отчаяние. Я работаю на компанию «Липперт, Бафф и Асса», однако ваши интересы во многом совпадают с интересами компании, и они не меньше вашего хотели бы сейчас сохранить репутацию и персональное достоинство. Положение еще можно спасти, а вы к тому же можете еще и получить немалую сумму. Вам не понравилось предложение мистера Янгера?
Он по-прежнему улыбался:
– Разумеется, я понимаю, что нужно быть снисходительным.
– К мистеру Янгеру?
– К вам ко всем. У нас с вами абсолютно разная система ценностей, и, честно говоря, к вашей я отношусь без уважения, однако никто меня не заставлял, виновато исключительно мое легкомыслие. Да, я сам вырыл себе могилу. Хотя я осознаю это и признаю собственную вину, но от этого грязь и черви не перестают вызывать отвращение. Можете ли вы вернуть мне мою работу?