В 1935 г. начали наконец рыть котлован. В сентябре 1937 был расстрелян начальник строительства Дворца Советов Василий Михайлов, а еще через два года был завершен фундамент высотной части здания.
В постановлении, подводившем итог первому туру конкурса, читаем: «Желательно избежать в оформлении здания храмовых мотивов». С чего бы это? Проекты первого тура (Корбюзье, Гамильтона, Бразини, Гропиуса, Жолтовского, Алабяна, братьев Весниных, Щусева, Щуко, Голосова) не давали повода для таких предостережений.
Но вот передо мной вышедшая в Москве в 1940 г. книга Николая Атарова «Дворец Советов», где будущее советское чудо описывалось словно уже высящееся над столицей. Автор выступает в роли экскурсовода: «Пройдем по площади, мимо скульптур провозвестников социализма – Сен-Симона, Фурье, Чернышевского и других – и поднимемся по широкой парадной лестнице к Главному входу, по сторонам которого стоят памятники Марксу и Энгельсу… На шести пилонах Главного входа во Дворец Советов высечены на камне шесть заповедей клятвы товарища Сталина…» Но это именно храмовые мотивы!
Раскрываю «Былое и думы». Александр Иванович Герцен ведет читателя к виртуальному Главному входу в храм по проекту Витберга: «Колоннада, ведущая к храму, была украшена статуями ветхозаветных лиц. При входе стояли пророки. Они стояли вне храма, указывая путь, по которому им идти не пришлось». Как не пришлось утопическим социалистам и Марксу – Энгельсу идти путем Ленина – Сталина.
Если закрыть фигуру «Ильича», сразу обнаруживается сходство с вавилонской башней, какой ее изображали большие и малые голландцы. А что такое Вавилонская башня, помимо семи строчек в Ветхом завете? Это реальное сооружение, доросшее, как установили археологи, до высоты в 91 метр, храм шумерского бога Мардука. Мардук победил мировое зло в лице богини Тиамат, ему помогал дракон Сирруш.
Замысел большевиков (осознанный или нет) состоял именно в сакральной замене Храма Господня своим коммунистическим храмом. И не рядом, и не где-то еще, а именно на месте и вместо. Им позарез была нужна победа-символ. Начиная с 17-го года они искоренили остатки всех старых партий, с удушением НЭПа избавились от любых предпринимателей, а проведя коллективизацию – и от частного землевладельца. В стране больше не оставалось сил, экономически независимых от большевистской власти.
Оставалось добиться еще и полного духовного подчинения всех и каждого, но тут маячила проблема: большевизм был вынужден сосуществовать с совершенно иной идеологией, полностью (хотя и молча) его отрицавшей. Даже искавшие сотрудничества с большевиками «обновленцы» (признанные, кстати, константинопольским патриархом!) – а храм Христа Спасителя был в их руках – не переставали быть верующими. Вера оставалась непокорившейся силой. Не воинствующей, но непокорившейся.