Комсомолец не сел в поезд именно в предвидении моей, достаточно обычной, хитрости. Значит, кто-то другой уехал в покинутом мной поезде. Он мог себе позволить не выпрыгивать в последний момент. Я пересек платформу и покатил куда-то наугад. Потом я долго бродил по улицам, причем топографическое любопытство не оставляло меня даже теперь. Я больше не заботился о том, что они обо мне подумают, и не пытался изображать из себя ничего не подозревающего обывателя: менял курс, разворачивался на сто восемьдесят градусов, и поэтому без труда засек трех филеров, которые меня пасли.
Мужчин я мысленно назвал Отличник и Дебил, а женщину – Мормышка, а если по правде, то другим словом, отчасти близким по звучанию. Комсомольца и пожилого больше не было. К. С. Станиславский рыдал бы от восторга, глядя на поведение Отличника: когда я, порывшись в книгах букинистического магазина и даже что-то купив, вышел наружу, тот, вы не поверите, стоял спиной ко мне и переписывал в записную книжку время работы соседней «Спортивной книги», сверяясь с табличкой на ее дверях после каждой буквы. И были причины: стеклянная дверь здесь хорошо отражала все происходившее позади. А когда я зашел на какую-то стройплощадку справить малую нужду, на ней тут же возник еще один встревоженный филер, типичный строитель коммунизма с плаката. Он был в футболке невозможного сиреневого цвета, где они такие берут?
Я слышал звук машины, в которой его подвезли к другому входу на стройплощадку. Не глядя на меня – характерная деталь, нормальный человек взглянул бы, – он обогнул котлован и вышел в прореху забора с противоположной стороны. Так и есть – туда тут же подкатил микроавтобус.
Кстати, часто приходится слышать, что на подобные роли берут людей с незапоминающейся внешностью. По-моему, это литературный домысел, посмотрите вокруг, какую внешность можно назвать незапоминающейся? Но даже если такие и есть, поди их напасись. Думаю, что гебуха работала с тем материалом, который имела, даже одеты они были, боюсь, в свое.
Я вышел со стройплощадки на улицу и увидел через дорогу наискосок, как Строитель коммунизма беседует с Дебилом. Оба трогательно изменили внешность: Строитель коммунизма упрятал свою сиреневую безрукавку под куртку-хаки, в которой еще недавно щеголял Комсомолец, причем ему она была, слава богу, впору. К несчастью, сиреневый воротничок все равно выглядывал. Дебил, наоборот, куда-то дел свою белую ветровку и стоял теперь в трикотажной рубашонке в широкую черную горизонтальную полосу. На голову он вдобавок натянул бейсбольный картуз, получилось красиво.