— Ну вот, моя семья уехала. Военный эскорт прибыл до рассвета. Если не случится нового снегопада, дня через три они должны прибыть в Тайюань.
Он утомленно прикрыл глаза рукой, затем оживленно сказал:
— Прошлой ночью я вкратце побеседовал с Бань Фэном. На первый взгляд, наша теория верна, и его жену убил кто-то третий. Или он превосходный актер, или не имеет ни малейшего представления о том, что произошло.
— А куда Бань бежал позавчера? — спросил Дао Гань.
— Мы вскоре узнаем это, когда я буду допрашивать его в управе, — ответил судья Ди. Он медленно выпил чашку горячего чая, предложенную ему советником, и продолжил: — Вчера вечером я велел вам троим не покидать ужин у Чжу не только из-за того, что не хотел испортить прием, но и потому, что смутно ощущал в воздухе что-то странное. Я довольно плохо себя чувствовал, и может быть, виной всему мое воображение. Но я хотел бы знать, не заметили ли вы чего-нибудь необычного после моего ухода.
Ма Жун посмотрел на Цзяо Тая, почесал голову, потом уныло сказал:
— Признаюсь, ваша честь, что я немного хватил лишнего и ничего особенного не заметил. Но, может быть, у братца Цзяо есть что сказать.
— Могу только сказать, — со слабой улыбкой сказал Цзяо Тай, — что все были очень веселы, — и я тоже!
Дао Гань задумчиво теребил пальцами три длинных волоска, торчащих у него на левой щеке. Наконец он сказал:
— Я не большой любитель крепких напитков, и поскольку наставник Лань вообще не пьет, я почти все время беседовал с ним. Но это не мешало мне наблюдать за тем, что происходило вокруг. Должен сказать, ваша честь, что это был просто приятный ужин.
Судья Ди никак не отреагировал, и Дао Гань продолжил:
— Однако наставник Лань сообщил мне любопытную вещь. Когда мы заговорили об убийстве, он сказал, что Е Бинь — старый болтун, но не мерзавец; при этом он считает, что Е Дай — низкий негодяй.
— Почему? — быстро спросил судья Ди.
— Несколько лет назад, — ответил Дао Гань, — Лань обучал его боксу, но только в течение нескольких недель. Потом он отказался учить его дальше, потому что Е Дай хотел лишь научиться нескольким коварным и опасным ударам и совершенно не интересовался духовной основой этого вида спорта. Лань говорит, что Е Дай необычайно силен, но из-за гнусного характера никогда не сможет по-настоящему овладеть боевым искусством.
— Это полезная информация, — сказал судья. — Он тебе что-нибудь еще сказал?
— Нет, — ответил Дао Гань, — потому что после этого он начал показывать мне фигурки, которые он складывает из «Семи кусочков».
— «Семь кусочков»! — воскликнул удивленный судья Ди. — Но это же детская игра! Помню, как я играл в нее еще мальчишкой. Ты имеешь в виду бумажный квадрат, разрезанный на семь частей, из которых можно составлять всякие фигурки?