Он хотел сказать что-то на прощание, но Элси уже не слушала. Пройдя безлюдным коридором, она спустилась на лифте и, накинув на голову капюшон, покинула отель.
Каир встретил ее пустынной площадью, освещенной редкими фонарями. Видеть отсутствие людей на ночных улицах было очень странно. Лондон бывал довольно оживленным даже в это время суток. Каир был значительно меньше по площади, но в нем проживало даже чуть больше людей. При такой плотности населения казалось естественным, что и прохожие должны встречаться чаще, однако это было не так. Египтяне отсиживались по ночам дома, как будто опасаясь темноты и того, что она таит в себе.
Взяв такси, Элси распорядилась везти ее в даунтаун.
— Даунтаун? — не понял таксист. — Это где?
— Центр. Город-сад.
В глазах таксиста, отражающихся в зеркале заднего обзора, мелькнуло что-то нехорошее, похожее на застарелую ненависть, которая, впрочем, тут же сменилась почтительной предупредительностью.
— Я понял, мадам, — сказал он, трогая машину с места.
Элси успела привыкнуть к такому обращению, обычному для Востока. Здесь все незнакомые женщины превращались в «мадам», хотя в Каире были бы более уместны «мисс» и «миссис», поскольку со времен Британского владычества прошло немногим более полувека. Народная память о колониальном прошлом была свежа и зудела, как едва затянувшаяся рана. Египту вообще не повезло после окончания славной эпохи фараонов. После массового исхода евреев стране пришлось томиться в рабстве, и происходило это на протяжении многих, многих веков. Греки, римляне, арабы, турки, англичане — все они поочередно захватывали благодатные земли, присваивая заодно культурные ценности некогда великого государства. В итоге Египет превратился в туристический балаган, где смешались воедино, казалось бы, совершенно несовместимые жизненные устои и традиции. В Каире это было особенно заметно.
Постепенно разрастаясь, город поглотил десятки различных поселений и окончательно потерял какую-либо самобытность.
Сердцем его деловой и культурной жизни стал перестроенный еще в конце девятнадцатого века центральный район, названный на англосаксонский манер даунтауном. Уж столько нильской воды утекло, а место все еще помнило аристократическую атмосферу, созданную чопорными британцами, изгнанными из Египта в 1952 году.
Главное отличие каирского даунтауна от даунтаунов Нового Света и лондонского Сити состояло в том, что размещались здесь не деловые, а жилые кварталы, окруженные бесчисленными кафе, магазинчиками, парикмахерскими, сувенирными лавочками и забегаловками. Очутившись здесь, Элси Старки вертела головой, пытаясь рассмотреть — насколько позволяло скудное освещение — окружающий городской пейзаж. Частично здания были отреставрированы, другие же заметно обветшали, а некоторые дома стояли полуразрушенные и запущенные, напоминая о том, что происходит там, откуда уходят деньги и порядок.