Сомнения остались, но постепенно они рассеялись, тем более что далее события закрутились в ускоренном режиме. Обещанные полицейские прибыли и взяли в оборот Дастина, ожидавшего результатов медицинского обследования Нормы Байкер. Стигвуд при допросе не присутствовал, но понял, что француз доведен до нужной кондиции. Лоб его взмок, язык и губы пощипывали волоски растрепавшейся бороды.
— Пол! — воскликнул он, когда Стигвуд присоединился к нему в приемном покое. — Эти тупые египтяне сведут меня с ума. Сейчас они ушли, но обещали вернуться снова.
— Ничего страшного, Жюль, — сказал Стигвуд. — Меня тоже опросили. Стандартная процедура.
— Меня не опрашивали. Меня допрашивали.
Щека француза дернулась. Стигвуд положил руку ему на плечо:
— Успокойся. Скажи, тебе уже предъявили обвинение?
— Обвинение? — Голос Дастина сорвался на дискант. — За что? Это был несчастный случай!
— Я тоже так считаю, — кивнул Стигвуд. — Откуда тебе знать, что раковина, которую ты отдал Норме, отравлена? Хотя…
— Что «хотя»? — взвизгнул француз. — Ты мне не веришь?
— Верю, верю, Жюль. Конечно. Мы ведь друзья, и я знаю тебя как человека порядочного. Но египтяне…
— Что египтяне?
— Смотри, как они будут рассуждать. Ты добивался расположения миссис Байкер? Добивался. Получил свое? Нет. Мог затаить злость? Чисто теоретически — да.
— Вздор, вздор! Ничего подобного у меня и в мыслях не было!
— Я знаю. Но полицейским об этом ничего не известно. Где они, кстати?
— Понятия не имею, — ответил Дастин нервно. — Сказали, что вернутся к разговору со мной позже.
— Понятно, — произнес Стигвуд, нахмурившись. — Скорее всего, они поехали в лагерь, чтобы опросить других свидетелей. Плохо. Очень плохо.
— Почему, во имя Христа?
— Там Быков, Жюль. Твой соперник. Я наблюдал за вами и тем, как вы увиваетесь вокруг блондинки. Не удивлюсь, если Быкову захочется утопить тебя.
— Мне нужен адвокат! — воскликнул Дастин. — Сейчас же займусь поисками.
— Правильно, — одобрил Стигвуд. — Если адвокат попадется толковый, то ты проведешь в тюрьме не больше трех месяцев. Может быть, даже через месяц выйдешь, если повезет.
— Тюрьма?! Месяцы?! Что ты такое говоришь?!
— Ты иностранец, дружище. Египтянам только подавай иностранцев. Знаешь, какая здесь практика? Бросают в самую страшную камеру с уголовниками и маринуют, пока все деньги не вытянут. Думаешь, полицейские действительно считают тебя преступником? Нет, конечно. Им повод нужен, чтобы тебя за решетку упрятать, и они этот повод найдут, не сомневайся. Уже нашли.
— Что же мне делать? — Дастин дико оглянулся, как будто перед его мысленным взором уже стояли стены тюремной камеры и ужасные египетские уголовники, протягивающие к нему руки.