Затем, постепенно приходя в себя, я открыл глаза. Тогда, с пробуждением сознания, я увидал нечто очень страшное, совершенно необъяснимое.
Мое лицо было почти вровень с землей, которая в то же время ускользала из-под меня с ужасной быстротой. Я слегка приподнял голову. Целая масса двигающихся черных и желтых полос точно бежала бегом на расстоянии одного шага от меня, а сзади нее находился вытянутый по воздуху хвост. В то же время я почувствовал, как мои руки и ноги раздирались о пни и колючки. Меня тащили, и я не мог оказывать ни малейшего сопротивления.
Я понял все. Меня уносили. Я находился в пасти тигра.
Животное схватило меня за бедро и волокло по земле, так же легко держа в своих клыках, как кошка держит мышь.
Сознание, что мое положение так ужасно, способствовало тому, что, я впал в глубокий обморок. Да, братья, всякий человек, даже самый храбрый, испытывает ужас, видя себя во власти тигра. Подобно мне он может потерять сознание. Последнее было большим счастьем для меня, так как если бы я кричал и звал на помощь, то только повредил бы себе. Тигр, повидимому, считал меня мертвым, следовательно, не считал более нужным расправиться со мной. Долго ли это продолжалось, я не сумею вам сказать. Но я смутно помню, как я был брошен на землю, а затем долгое время оставался неподвижным. Возобновившиеся страдания во всем теле свидетельствовали о моем возвращении к жизни. Мне казалось, будто голова моя была разбита, непрерывный шум терзал мои барабанные перепонки. Ужасные, нестерпимые боли пронизывали мое бедро и пах. Я думал, что сойду с ума. Ах, друзья мои! Только при одном воспоминании об этих минутах челюсти мол сжимаются подобно тискам. Я понял, какая судьба меня постигла: тигр так глубоко запустил свои клыки в мое тело, что мне казалось, я никогда более от них не освобожусь.
В то же время я убедился, что лежал в яме, вокруг который находились маленькие песчаные бугры.
Едва я успел сообразить это, как услыхал легкий храп, как бы учащенное дыхание. Чтобы походить на мертвеца, я сдерживал дыхание, боясь, как бы моя поднимающаяся грудь не возбудила подозрений зверя. Я знал, что тигр был вблизи меня, но где? Вероятно, выжидая, караулил меня поблизости, держа надо мной свою лапу, как кошка над мышью. Страдания, терзавшие мое тело, были так сильны, что мне казалось, будто я умираю. Затем словно сквозь сон в мой ум проникло сомнение. Почему я не был уже съеден тигром? Без сомнения, прошло уже порядочно времени, быть может, несколько часов с тех пор как я был схвачен, — почему же в таком случае животное так медлило и не удовлетворяло своего голода и жажды совсем свежей кровью? Я принялся размышлять, — это все, что я был в состоянии теперь делать, — но мой мозг напрасно пытался найти какое-либо объяснение. Это была скорее мучительная нерешительность человека, при последнем издыхании выбирающего крайнее средство для спасения своей жизни. В эти минуты вся моя предшествующая опытность, все мое знание джунглей сосредоточились на одной мысли. Мало-по-малу я пришел к такому выводу. Тигр объелся мясом буйвола. Он спустился к воде, чтобы пить, в тот момент, когда ястребы заставили меня счесть себя в безопасности. Затем он вернулся, увидел меня, одним прыжком свалил и унес. Но он уже наелся, верно, до вечера. Он мог ждать, тем более, что считал меня уже мертвым.