[74], / Как сын Анхиза отплыл на закат / От гордой Трои».
У Данте Эней — праведник, а не благочестивый, как принято было говорить об этом герое. Вспомним еще раз, что в трактате «Пир» Данте определяет милость, сострадание как расположенность души к любви, милосердию и другим «любвеобильным чувствам»[75]. Праведность же, справедливость — это добродетель, тот рациональный акт свободной воли, который повелевает нам «любить и действовать правильно во всех случаях»[76]. Мы привыкли воспринимать Энея как античный образ pietas (милости, благочестия); но для Данте — это не так, неужели его душа не была расположена к «любвеобильным чувствам»?
Следует подчеркнуть, что Данте очень суров, он недвусмысленно и категорически утверждает, что без веры спасение невозможно. Обратимся к девятнадцатой песни «Рая» (ст. 103–105): «Он начал вновь: „Сюда, в чертог небесный, / Не восходил не веривший в Христа / Ни ранее, ни позже казни крестной“». Ни ранее (и это очень важно!), ни позже Страстей, пришествия Христа! Даже святой Бернард, иллюстрируя Дантово расположение блаженных, составляющих пламенеющую розу вокруг Бога, проводит границу между теми, кто «пришествия Христова ожидал», и теми, «чьи на Христе пришедшем были взоры»:
Там, где цветок созрел и распластал
Все листья, восседает сонм, который
Пришествия Христова ожидал.
Там, где пустые врублены просторы
В строй полукружий, восседают те,
Чьи на Христе пришедшем были взоры.
[В той части розы, где все места уже заняты, находятся те, кто верил в Христа-искупителя, который однажды придет, чтобы спасти человечество, а там, где еще остаются свободные места, находятся те, кто обращал свой взор на уже пришедшего Христа.] Мы еще раз констатируем, что даже родившиеся до Христова пришествия могли достичь рая.
Добавим, что многие древние толкователи, к сожалению, не объясняя как и почему, говорили, что обитатели лимба наказаны за то, что не верили в будущее пришествие Христа. Попробуем проверить достоверность этой гипотезы, исходя из того, что древние экзегеты, скорее всего, знали или имели доступ к чему-то, что для них было легко объяснимым, а нам уже недоступно.
Чтобы понять логику Данте, необходимо вернуться к выяснению того, кто же среди античных представителей поэмы является примером правильного выбора веры, то есть выбора, достойного спасения. Мы уже упоминали Рифея (двадцатая песнь «Рая»). Для тех, кто не помнит: один из спутников Энея, троянец, персонаж Вергилия. В «Энеиде» ему посвящено всего несколько строк, которые сообщают нам, что он был вполне праведным человеком: «