Чтобы ответить на все эти вопросы, необходимо взглянуть на «Божественную комедию» во всей ее полноте и сложности: поэма Данте — словно симфония, нельзя понять и насладиться ею, воспринимая ее отрывочно. Отдельные части не могут дать цельного представления. Нужно уловить все связи между ними, в соответствии с функцией, которую они выполняют. Поэтому мы должны рассматривать проблему спасения язычников, учитывая и другие случаи, описанные в поэме, особенно в «Рае». Итак, рассматривая «Божественную комедию» целиком, мы обнаруживаем, что существовала альтернатива проклятию, спасение было возможно, о чем свидетельствует присутствие Катона в чистилище, Траяна и Рифея (троянца, второстепенного персонажа «Энеиды») — в раю, ну и, конечно, обращение Стация. Естественно, возникает вопрос: «Как все это возможно? Великие мудрецы находятся в лимбе, а Рифей, казавшийся распоследним, оказывается в раю? Как Данте может объяснить подобный выбор?»
Чтобы понять таинственные причины возникновения лимба, остановимся на трех основополагающих моментах: вере, благой вести и мудрости. И увидим, насколько жизнь самого Данте связана с этим аспектом, казалось бы, не имеющим отношения ни к нему, ни к нам. Попытаемся понять, на какой культурный фундамент опирается Данте, а для этого необходимо погрузиться в мир Средневековья, понять специфику средневекового мышления, уже забытого в процессе исторического развития.
Начнем с первого из трех основополагающих факторов — с веры.
Напомню, мы уже вошли в ад, мы «полноправно» находимся среди тех, кто утратил «благо интеллекта». Добавлю только, что Вергилий не раз вспомнит о проклятии (пусть даже смягченном): не иметь возможности лицезреть Бога.
«Что ж ты не спросишь, — молвил мой вожатый, —
Какие духи здесь нашли приют?
Знай, прежде чем продолжить путь начатый,
Что эти не грешили; не спасут
Одни заслуги, если нет крещенья,
Которым к вере истинной идут;
Кто жил до христианского ученья,
Тот Бога чтил не так, как мы должны.
Таков и я. За эти упущенья,
Не за иное, мы осуждены,
И здесь, по приговору высшей воли,
Мы жаждем и надежды лишены».
Вергилий несколько раз подтвердит свою виновность, определив ее как отсутствие веры; он говорит, что потерял небо, потому что не имел веры, потому что не воплощал трех богословских добродетелей; об этом стоит помнить, так как в самый неожиданный момент добродетели вновь предстанут перед нами.
Добавлю еще, что тот же Вергилий, говоря об Энее, называет его праведником, а не благочестивым. Вспомним песнь первую «Ада»: «Я был поэт и вверил песнопенью