— Ты запамятовал, видимо, кем работает твой тесть, — осторожно напомнил ему Толян, опасаясь, что у приятеля может крыша поехать от этого документа. У него бы лично поехала. — С его связями тебя можно с Байконура на станцию "Мир" зафутболить, а то и куда подальше.
— Господи-и! — Вася вцепился обеими пятернями себе в волосы, — обули, гады, как последнего лоха кинули. По миру пустили! Хоть бы доллар, скотина, для смеху заплатил за все это состояние! Ты-то хоть помнишь, что мы там творили вечером? — он с яростью уставился на Толика.
— Я что, не вместе с тобой хлебал из того бутылька? Да-а, брат, водка кого хочешь инвалидом сделает, — согласился с ним Толян, машинально надрывая большой оранжевый конверт, который лежал до этого рядом с документами. — Хоть на ноги, хоть на голову… — он мельком заглянул в коверт и чуть заметно вздрогнул. — А в эти документы не желаешь заглянуть, Василий?
— Не желаю! — огрызнулся тот. Подавись ты ими заодно с остальными. Можешь их себе на память забрать, на обороте можно будет наряды подбивать бумага для черновиков как раз.
— Еще бы, — вновь не стал спорить Толян. — И сувенирчики ничего себе. С водяными знаками, зеленого цвета, шестью степенями защиты и…
— Где? — Шкаф рванул из его рук конверт, запустил в него свою "граблю" и выволок на свет Божий пачку долларов, перехваченную посередине резинкой. — Мать моя, да это же презент от любимого тестя! Не задаром я, видать, подписывал всю эту галиматью, — не обращая внимания на стоявшую рядом в шоке Ольгу, он принялся лихорадочно пересчитывать баксы. — Ровно три тысячи. Детишкам на молочишко, а?
— Не гневи Судьбу, Василий, — предостерег его Толик. — Минуту назад ты просил у неё в три тысячи раз меньше. Радуйся синице в руке.
— Да у меня в гараже ещё одна "шестерка" по запчастям лежит… — начал было вновь заводиться Вася и махнул рукой. — Тьфу ты, сам тестя скопидомом обзываю, и тут же опускаюсь до его уровня. Нет, что с людьми деньга делает, а? Оленька, у тебя коньячок имеется? — вдруг поворотил он к проводнице прояснившийся лик.
— Не положено, — отрезала та таким тоном, что сразу стало ясно имеется, и не одна посудина.
— А если в нагрузку шоколадку? Для одной прекрасной особы в форме? продолжал упорно давить Вася.
— В такое-то время коньяк? — ещё раз трепыхнулась особа в форме.
— Три шоколадки, — поставил точку в споре Шкаф. — Самые большие.
Оборона рухнула по всем бастионам — Света протянула к нему раскрытую ладонь.
— Позолоти ручку, красивый. Сто баксов, или по нынешнему курсу один к четырем…
— Последний патрон в обойму, — чуть слышно пробормотал Толян, ухмыляясь чему-то своему, по всей видимости, очень приятному, тонизирующему безо всякого коньяка.