«Позвони моей дочери Таньке…»
Где та бумажка с номером, о которой говорил Пескарь? А, вот она, приколота булавкой у зеркала. Я сорвал листок и выскочил из дома.
* * *
Ночка ела жадно, настороженно погладывала на Ваську: не собирается ли отнять?
Мама погладила кошку по тощей шейке:
— Бедняга оголодала… Пусть у нас остаётся, не возражаете?
Мы не возражали.
— И что тебя понесло к Пескарю? — спросил отец, помешивая ложечкой чай.
— Мне показалось, что он звал по имени. Подумал, что сердце прихватило.
Родители переглянулись, значительно помолчали, а потом отец сказал, что Пескарь отравился суррогатной водкой.
— Сколько можно пить? Ведь не хуже других жил, семья была… Надо его дочери позвонить, сообщить как-то деликатно.
— Я уже позвонила. Татьяна вылетит ближайшим рейсом, — успокоила мама.
Она поднялась, выплеснула в раковину нетронутый чай.
— Лягу пораньше, расстроилась я.
Я нащупал через ткань перстень в кармане и вдруг подумал, что если надену его, то увижу в нашей кухне Пескаря, стоящего у холодильника или даже сидящего за столом. Посмотрел на свободный стул и содрогнулся.
Я убрал перстень в коробочку и запрятал подальше, поэтому пропустил момент, когда с Игорем случилась беда. Не смог прийти на помощь.
В тот день я привёз на дачу продукты, но не захотел оставаться ночевать и вернулся домой. Почему не захотел? Исчезла мнимая близость, я вспоминал, как Макаркин схватил меня за грудки и его глаза буйнопомешанного. Вечером написал — он не ответил. Я не придал значения: может, спит или связь пропала — иногда такое случалось. А утром по-настоящему забеспокоился, потому что отправленные сообщения так и висели непрочитанными, и на звонки Макаркин не отвечал.
Я быстро оделся и погнал на дачу, раздражаясь, что нельзя объехать медленно тащившуюся фуру. Несколько раз набирал Игоря — он не отвечал.
Калитка висела на одной петле, дверь в дом была распахнута. На нетвёрдых ногах я вошёл в комнату и увидел полный разгром: оборванные занавески, осколки посуды, перевёрнутые стулья… Под ногами хрустели сухие спиральки лапши и рассыпанный сахар. Игоря не было. Здесь явно что-то произошло!
Я бросился к соседям, но увы, это ровным счётом ничего не дало: никто не видел, что случилось с Макаркиным. Пришлось прибегнуть к помощи перстня, хорошо, что захватил его.
* * *
Они застали Макаркина врасплох: вытащили из сортира со спущенными штанами, вырубили ударом по голове.
— Давай его в дом, засранца, — пыхтя сказал Николай.
Напарник, откормленный верзила, взвалил Игоря на плечо:
— Тощий, а тяжёлый какой!