В апреле Скотный двор провозгласили республикой, и понадобилось выбрать президента. Кандидат был один – Наполеон, избранный единогласно. В тот же день объявили, что обнаружены новые документы, раскрывающие дальнейшие подробности сотрудничества Снежка с Джонсом. Выяснилось, что Снежок не просто пытался обречь их на поражение в Битве при коровнике, как думали до этого животные, а открыто сражался на стороне Джонса. Более того, людей возглавлял не кто иной, как Снежок, который бросился в бой со словами: «Да здравствует человечество!» А раны на спине Снежка, которые припомнил кое-кто из животных, были оставлены зубами Наполеона.
В разгар лета неожиданно вернулся ворон Моисей, который отсутствовал несколько лет. Он ничуть не изменился, по-прежнему не работал и все так же рассказывал о Карамельной горе. Он вспархивал на пенек, хлопал черными крыльями и говорил часами, были бы слушатели.
– Вон там, товарищи, – вещал он, воздев в небо огромный клюв, – вон там, прямо за той темной тучей – там она, Карамельная гора, счастливый край, где нас, несчастных, ждет вечный отдых от трудов!
Он даже заявлял, что как-то раз взлетел повыше и увидел бескрайние поля клевера и изгороди, на которых растут льняной жмых и рафинад. Многие животные верили ему. Раз их текущая жизнь, рассуждали они, сплошь голод и труд, разве не должен где-то существовать лучший мир? А вот отношение свиней к Моисею понять было трудновато. Все они презрительно отмахивались от его рассказов о Карамельной горе, однако с фермы не гнали, не заставляли работать, да еще каждый день наливали по стаканчику пива.
Копыто у Бойца зажило, и он стал трудиться, как никогда. Правда, в тот год все животные вкалывали, как каторжные. Помимо основной работы по хозяйству и постройки мельницы, в марте начали возводить школу для поросят. Иногда работать на пустой желудок было невмоготу, но Боец никогда не давал себе поблажек. Глядя на него и слыша его твердый голос, никто бы не поду мал, что силы у него уже не те. Только с виду он немного изменился; шкура у него уже не так лоснилась, а мощный круп как будто чуть усох. Другие говорили, что Бойцу станет лучше, когда весной вырастет молодая трава, но пришла весна, а Боец не поправлялся. Бывало, он втаскивал огромный валун по склону карьера с таким напряжением, что казалось, только сила воли держит его на ногах. Он проговаривал одними губами:
«Буду больше работать»; на голос сил уже не было. Кашка и Бенджамин снова просили его поберечь здоровье, но он не обращал на них внимания. Близился его двенадцатый день рождения. Его волновало только одно – запасти побольше камней перед тем, как он выйдет на пенсию.