Высоко в небе над карнизами разрушенных и сожжённых зданий — скульптуры. Прямо над чёрными стенами. Целые, нетронутые… Бронза от времени покрылась окисью, и статуи стали зелёными. Совсем как стеклянные, только что не просвечивают.
Тем более странно видеть их на этой улице.
Я послушно иду за моим спутником и провожатым. Иду и не перестаю удивляться, что мне попался столь необычный солдат. Небось он тут один такой, на весь Берлин один.
Старик что-то мне показывает. Он уже вошёл в свою роль экскурсовода.
Кварталы кирпича, щебня, камня.
Он оживился, когда увидел богатое, пышно украшенное здание в сплошных горельефах, в орнаменте. Кирилл Егорович помнит его ещё с тех лет. Через решётки на окнах мы заглядываем внутрь первого этажа, вернее, полуподвала. Сколько оружия! И пушки, и мортиры, и мушкеты. Всех, наверно, времён и веков. Здесь — арсенал. Что-то вроде музея истории войн.
И опять — зияющие окна, оббитые углы и бронза, покрытая окисью. Опять пустыри и руины, руины и пустыри.
Раньше всё это выглядело по-другому.
Как это всё выглядело раньше, я уже знал. (И когда Кирилл Егорович рассказывал, я хорошо представлял себе ту, прежнюю Унтер-ден-Линден.) Они проходили по всей этой широченной улице, вымуштрованные солдаты гитлеровской армии. Резало глаза от сверкания штыков и касок… Солдаты, которые лежат на полях Подмосковья. Солдаты, вылезшие из подвалов рейхстага… Кирилл Егорович рассказывает своё, но тоже о марширующих колоннах. На флангах офицеры в островерхих вильгельмовских касках, грозно распушившие усы, а впереди барабанщики… Вдоль всей улицы белыми раструбами — факелы, и орлы на длинных шестах. Орлы и факелы. На рукавах, на дверях магазина, на столбе с чадящим факелом, на всём — свастика, свастика.
По этой же улице только вчера мы выводили их длинные, неровные, растрёпанные колонны.
Мы переходим небольшую, грязную Шпрее — пожалуй, она одна здесь не разбита и не изуродована — и попадаем на Люстгартен. Но сначала Андрюшин ведёт меня к Королевскому дворцу, и тут мы наталкиваемся на какое-то сооружение. Что-то странное. Похоже на танк, но мы таких что-то не встречали. Нечто подобное я видел только на рисунке. Была, по-видимому, такая картина, я видел в детстве её, в календаре: высокий врангелевский танк, подминающий частокол заграждений, и красноармейские цепи, поднимающиеся ему навстречу из траншей. Кирилл Егорович её не помнит, а я помню…
Немец, подошедший к нам, говорит, что это английский танк. Мы, конечно, не верим. Английские танки мы знаем! Они небольшие, невысокие. Они были у нас… Но нам объясняют, что это английский танк времён первой мировой войны… А, вот что! Те самые!