По обеим сторонам улиц на пути следования кортежа от самого Зимнего дворца до входа в крепость выстроились шпалерами войска императорской гвардии в парадной форме. Мрачная подавленность опустилась на город, лица людей выражали глубочайшую скорбь, она читалась и в покрасневших и опухших от слез глазах.
В половину двенадцатого залп из трех пушечных выстрелов, прозвучавший из крепости, возвестил погрузившейся в траур столице о начале траурной процессии.
В церкви Зимнего дворца собрались все члены императорской семьи, среди которых по долгу службы присутствовали лишь несколько частных лиц.
Под священными сводами зазвучало заупокойное пение, по окончании которого августейшая императорская семья, а также вдова в сопровождении своих детей, приблизились к гробу, чтобы попрощаться с государем, которому предстояло навсегда покинуть свое императорское жилище, ставшее колыбелью столь многих славных событий этого царствования.
По завершении печальной церемонии прощания князья императорской семьи поднесли крышку гроба и закрыли ее. Затем они подняли гроб с бренными останками Александра II и, пронеся через залы дворца, установили его на катафалк, увенчанный императорской короной и богато убранный парчой, в который была впряжена восьмерка лошадей в роскошных попонах.
Княгиня не входила в состав кортежа и, не желая показываться на публике, вернулась в свои покои.
Императрицы и великие княгини, равно как их фрейлины, заняли свои места в траурных каретах.
Позади катафалка шагал император Александр III, сопровождаемый другими членами императорской семьи и лицами из княжеской свиты.
В тот день стояла стужа, неистово дул ветер, полурастаявший снег застывал лужами замерзшей воды, на которых коченели ноги. Несмотря на непогоду образовалось многочисленное шествие из старцев преклонного возраста, бывших солдат, раненых на полях чести или ослабленных болезнью. Все они пожелали отдать последнюю честь любимому государю, в высшей степени почитаемому народом и единодушно оплакиваемому. Но одних сломила усталость, а иным пришлось просить помощи дружеской руки для поддержки и опоры. Среди последних оказался и министр двора, граф Адлерберг, которому великий князь Михаил предложил опереться на свою руку.
Во время шествия кортежа в него вливались депутации от государственных учреждений, а также от дворянства, финансистов, буржуазии и рабочих. Депутации ремесленников можно было узнать по их знаменам, на которых изображались раскрашенные и позолоченные символы различных ремесел.
Невозможно выразить словами внушительность и величие зрелища, каковое являли собой массы людей, пораженных скорбью и потрясенных ужасной катастрофой, старавшихся в последний раз различить тревожным взглядом бренные останки государя, столь верно доказавшего свою любовь к народу и в утрату которого народ еще не смел поверить, несмотря на очевидность этой пышной похоронной процессии, разворачивающейся у него перед глазами.