— Посмотри, Леночка, мы новый шифоньер купили!
В углу Люсиной комнаты действительно стоял лакированный, как автомобиль с обтекаемыми формами, зеркальный шифоньер. Лена любила, когда люди покупали новые вещи и вообще когда у них хорошо складывалась жизнь. Но сейчас ей не хотелось говорить о вещах, о том, что ей казалось не главным в жизни.
— Ленусь! Ты что такая?
— Ах! — махнув рукой, только и успела сказать Лена.
За окном зашумела и остановилась машина.
Люся чуть отдернула шторку и тотчас опустила ее.
— Крутилин, — с досадой сказала она.
— Директор молокозавода? Зачем? — изумилась Лена, но тут же вспомнила: Люся рассказывала, что Крутилин когда-то работал вместе с ее отцом и еще до войны Люся была знакома с Юрием Александровичем. Может быть, он и забыл бы о Люсе, но однажды он встретил ее на молокозаводе и с тех пор вдруг стал ухаживать за нею. Люся раза два говорила о визитах Крутилина, но говорила мимоходом, как о событиях незначительных.
— Знаешь что, — быстро-быстро зашептала Люся, — я спрячусь в шифоньер, а ты скажи, что меня дома нет. А то опять нам по душам поговорить не придется.
Лена и оглянуться не успела, как тонкая гибкая фигурка Люси скользнула в правое отделение шкафа, словно шкаф и куплен был для того, чтобы в нем прятаться. Лена, улыбнувшись, подумала, что Люся ведь старше всех в горкоме — ей уже двадцать восьмой год, а ведет она себя, как девчонка.
В комнату уже весело входил хорошо одетый мужчина средних лет, невысокий, но представительный. Небольшая, в меру, полнота придавала хорошо сложенной фигуре его приятную округлость. Волосы у Крутилина лежали волнистой шевелюрой, словно уложенные в парикмахерской, и были огненно-рыжие, а брови — черные, и это неожиданное сочетание шло к нему. Губы у него короткие, верхняя, чуть неровная, «бантиком».
Лучникова знала Крутилина, не раз встречала его и на партийных собраниях города.
Крутилин хотел поцеловать у Лены руку, но она отдернула ее.
— Очень рад, очень рад, Елена Михайловна, что вижу вас, так сказать, в домашней обстановке, — бархатным голосом говорил Крутилин и, подтянув на коленках брюки так, что выглянула дорогая шелковая резинка, мягко опустился на диван.
— А где же хозяйка этого прекрасного… гнездышка?
— Не могу вам этого сказать…
— А, понимаю: женские секреты. И когда же Людмила Васильевна вернется?
— Вряд ли скоро, — засмеявшись, ответила Лена. «Забавный дядя», — подумала она про Крутилина, уловив искреннее и, пожалуй, нарочито подчеркнутое изумление на его лице. — Юрий Алексеевич, вы никогда не были женаты? — вдруг спросила она.