Даша умела во всем найти веселое. Правда, она видела, что не всем так весело, как ей. Вот Мишка Корнюхин. Такой большой, сильный, а живет как медведь, и имя-то такое. Или Филатов: с виду болтун. А никогда не узнаешь, что у него на душе. Кажется, ему все нипочем. Но от Тошкиного соседа по койке в общежитии Даша «по секрету» узнала, что Филатов очень переживал из-за того, что ему долго не повышали разряда.
Антон давно уже работал самостоятельно и техминимум сдал и браку у него случалось меньше, чем, например, у Веснянкина. Мастер Дынников обещал рекомендовать Филатова к повышению разряда. Но обещание оставалось обещанием. Дынников-старший часто придирался к Филатову, может быть, потому, что тот уж очень не любил Романа и не скрывал этого. В ответ на придирки Антон огрызался.
Когда девушки из первого цеха собирались вместе, они часто сетовали, что у них на заводе нет «ничего особенного». Чаще всех об этом говорила Надя Веснянкина. На кабельный приходили газеты, в которых писали о событиях в разных уголках страны. Летом в Озерную приезжали студенты из областного города, из Москвы и Ленинграда. И Даша Хохлова соглашалась: мало в жизни молодых кабельщиков праздничного, казалось, что все интересное проходит мимо. Но Даша не умела унывать. Все-таки ей было хорошо!
Вбежала Ала Варежка. Щеки ее горели, косынку она держала в руках, и завитки волос, таких же курчавых, как у Даши, только темнее, падали на лоб.
— Здравствуйте кого не видела! — бойко сказала Варежка.
Она несколько минут слушала Филатова, укоризненно и весело покачивая головой, потом громко сказала:
— Ой, ребятишки, какой комитет на днях был!
— Какой комитет? — не поняв, спросил Филатов.
— Комсомольский. Ах, какой! Теперь Куренков уже не секретарь.
Но сообщение не вызвало никакого интереса. Куренкова плохо знали и мало о нем думали.
— Теперь Соня Цылева, — сказала Варежка.
— Соня? Это из механического? — уже заинтересованно откликнулось несколько голосов.
— Ага, — подтвердила Варежка.
— Соня хорошая девчонка, — сказал Корнюхин. Михаил редко высказывал о людях свое мнение, поэтому все обернулись к нему. На большом мягком лице Мишки были улыбка и удовольствие.
— Говорят, вчера в нашем цехе опять секретарь горкома комсомола был, — заметил Веснянкин. — Вечером, когда вторая смена работала.
— Чего он приходил? — спросила Даша.
— Тебя повидать хотел. «Где, — говорит, — здесь Даша Хохлова?»
— А может, тебя? — бойко откликнулась Даша. — Не спросил он: «Где трепач Веснянкин?»
Даша часто бывала у Веснянкиных дома и знала, что Шурка боек только на словах. В цехе он безалаберен, а дома во всем надеется на мать и на жену, да еще и покрикивает на них. Шурка вспыхнул. Но Даша, рассмеявшись, не дала ему слова сказать.