– На дорогу смотри, – напомнила я.
– Вот она – твоя сила! – Роуз начала тыкать в меня своим третьим пальцем.
– Да прекрати ты, наконец! – я оттолкнула от себя ее руку.
Впереди был выезд на трассу, а Роуз не сбрасывала скорость.
– Притормози! – попросила я.
– Не указывай мне, что делать! – Роуз повернулась ко мне лицом. – Закончилась твоя власть! Хватит! Нажрались!
– На дорогу смотри! – прикрикнула я на нее.
– А не то что?
Тот момент я отчетливо помню. Мы круто вошли в поворот и в боковом стекле за силуэтом Роуз я увидела машину. Удар.
***
Я открыла слипшиеся веки и поняла, что мне очень больно. Тело разваливалось на куски, а сил прыгнуть хотя бы во второе измерение не было. Перед глазами возник кто-то. Чья-то фигура.
– Если вы слышите меня, моргните.
Я моргнула. Потом поняла, что у меня из горла трубка торчит. И приборы пищат рядом.
– Мэйю, лежите спокойно. Я достану трубку.
Я моргнула.
Трубку достали, и стало легче дышать. Я закашлялась и почувствовала неимоверную боль в животе. Я хотела поднять одеяло, чтобы посмотреть, что так болит, но какая-то медсестра меня остановила.
– Все в порядке, Мэйю. Сейчас боль пройдет.
– Где моя сестра, – сипло спросила я. – Где Роуз?
– Все хорошо, – повторяла медсестра.
– Где Роуз? Что с моей сестрой? Где она?
– Айени, тебе сюда нельзя! – сказал кто-то громко.
– Отвали от меня!!!
– Где моя сестра… Где Роуз?
Его лицо перед глазами. Его лицо.
– Где Роуз? – прошептала я.
У него в глазах появились слезы.
– Мэйю… – он смотрел на меня и слезы покатились по щекам.
– А-а-а-а… – вырвалось из меня. – А-а-а-а! – я затрясла руками. – А-а-а-а-а!!!
– Айени, уйди! – кричал кто-то. – Айени, немедленно уйди!
– А-а-а-а-а!!! – голосила я.
Меня вырубили препаратом. Я проснулась на следующий день. Рядом сидел Одьен.
– Привет, – он улыбнулся и сжал мою руку. – Как ты себя чувствуешь?
– Ты вырос, – прошептала я и заплакала.
Живот снова начал болеть.
– Мэйю… Дать тебе лекарство?
– Где мои родители? – спросила я, и Одьен отвел глаза.
– Когда похороны?
– Они уже были, Мэйю.
– Когда?
– Ты неделю была в коме, – ответил Одьен и с силой сжал мою ладонь.
– А где мои братья?
– Они с твоими родителями.
– Она очнулась? – голос Айени.
– Тебе сюда нельзя, – злобно ответил Одьен.
– Мэйю, – Айени подошел ко мне.
На нем лица не было. Глаза отечные, щетина недельная. Я смотрела на него и понимала, что больше не хочу смотреть. Не хочу его видеть. Никогда. Я виновата. Я виновата в том, что выжила, а она и ее ребенок умерли. И хотя я не помнила того момента, как забрала у нее жизнь, я знала, что сделала это. Потому что она умерла, а я выжила. Потому что она была послушницей, а я – палачом, который погибал.