Нет, она точно не поедет сегодня обратно, если снег не прекратится, но, по крайней мере, она смогла сказать об этом Бену, чтобы он не переживал, иначе он бы волновался, благослови его бог. Он был милым и заботливым, ей с ним очень повезло. Гораздо больше, чем ему с ней. Ведь она достала телефон из сумки в первую очередь для того, чтобы проверить, вышел ли Люк на связь, а не для того, чтобы успокоить Бена. И снова Люк оказался на первом месте в списке важных дел, как же она ненавидела его за это. Чем скорее они завершат свои дела, тем лучше.
Если Бридж придется остаться здесь на ночь, значит, так тому и быть. Возможно, за ночь снег растает, и она забудет про эти неудобства и с нетерпением будет ждать завтрашнего дня, когда окажется в своей постели, тогда Санта точно не пройдет мимо ее дома. При этой мысли она рассмеялась про себя. В детстве она всегда ложилась спать до полуночи в канун Рождества, но казалось, мешок Санты пустел к тому времени, когда он добирался до ее дымохода. Год за годом надежда на его существование угасала, до тех пор, пока в девять лет она не потеряла ее совсем. Но однажды она встретила Люка Палфримана, и тогда все потерянные рождественские праздники приземлились к ней на колени в одном блестящем, обернутом мишурой комке со вкусом леденца.
Бридж сделала еще один глоток бренди, прислушиваясь к малейшему звуку в приглушенной тишине. В этой богом забытой дыре должен быть хоть кто-то. Она поставила бокал, решив провести детальный осмотр помещения, начав с зоны за баром, где она нашла небольшую кухню и, вероятно, кладовую. Но людей она там не нашла. Женский и мужской туалеты были идентичны, за исключением стен, которые в первом случае были розовыми, а во втором – голубыми. Одна кабинка, одна раковина, чаша с пряной смесью, мягко ароматизирующей пространство. Бридж посмотрела на себя в зеркало. Ее выпрямленные волосы не выдержали прогулки на свежем воздухе и вернулись к своим естественным изгибам, придавая ей менее серьезный и более непринужденный вид, чего ей сегодня совсем не хотелось. Она вышла из уборной и поднялась по узкой крутой лестнице, которая скрипела и стонала, словно протестуя против ее веса, всех пятидесяти трех килограммов.
Продолжая звать, Бридж открывала двери и проверила каждую из трех спален: в двух стояло по две односпальные кровати, в третьей – одна двуспальная, все не заправленные. И везде нашлась прилегающая ванная с душем. Декор был ситцевым: сумрачно-розовые ковры, стены и шторы в цветочек; над туалетом сидели вязаные куклы в кринолинах, скрывая рулон бумаги, а в мисках, расставленных вокруг, лежало еще больше рождественской пряной смеси, но эффект был скорее очаровательным, нежели вызывающим тошноту. Владелец позаботился о том, чтобы обеспечить своим гостям комфорт: в каждом номере располагалось кресло с бархатной обивкой рядом со столиком, на котором веером лежали довольно неплохие книги, на туалетном столике – коробка салфеток пастельных тонов с подносом бесплатных одноразовых предметов гигиены, а на прикроватной тумбочке с наброском гостиницы «Фигги Холлоу» – тонкий блокнот и ручка. Небольшая комната напротив последней спальни была заполнена запасами одеял, подушек, простыней, полотенец, множеством маленьких мыл и бутылочек с гелем для душа и шампунем, зубными щетками в отдельной упаковке с маленьким тюбиком зубной пасты, блокнотами, ручками, конвертами, коробками цветных салфеток и огромным количеством рулонов туалетной бумаги. Возможно, Бридж не нашла людей, но, с другой стороны, отыскала достаточно вещей, чтобы продержаться до мая, если дела пойдут совсем плохо.