«Я склонен считать себя антиклерикалом, – говорил он с легкой улыбкой, – но в мире было бы наполовину меньше клерикализма, если бы миряне оставили церковные дела клирикам».
– О, мистер Мендоза! – воскликнул журналист в новом приливе воодушевления. – Кажется, мы встречались раньше. Вы не были на торговом конгрессе в Мексике в прошлом году?
Тяжелые веки Мендозы дрогнули в знак признания, и по его лицу медленно расползлась улыбка.
– Я помню, – произнес он.
– Там за час-другой можно было провернуть очень выгодную сделку, – жизнерадостно продолжал Снейт. – Наверное, вы тоже остались довольны.
– Мне очень повезло, – скромно заметил Мендоза.
– Неужели вы сами верите в это? – с энтузиазмом воскликнул Снейт. – Удача приходит к людям, которые знают, когда сделать нужный ход, а вы это знаете очень хорошо. Но надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел?
– Вовсе нет, – сказал Мендоза. – Я часто захожу к падре, чтобы немного побеседовать с ним. Это большая честь для меня.
Казалось, что такое близкое знакомство между отцом Брауном и известным, даже прославленным бизнесменом завершило духовное примирение между священником и практичным мистером Снейтом. Миссия приобрела для него более респектабельный вид, и он был готов закрыть глаза на такие случайные напоминания о религии, как часовня и дом католического священнослужителя. Он с энтузиазмом отнесся к просветительской программе священника – во всяком случае, к ее светской и общественной стороне – и заявил о своей готовности в любой момент послужить живым телеграфом для связи со всем миром. Именно в этот момент отцу Брауну показалось, что симпатия журналиста еще более обременительна, чем его враждебность.
Пол Снейт энергично взялся за статьи об отце Брауне. Он писал о нем пространные и шумные панегирики, которые затем посылал через континент в свою газету на Среднем Западе. Он фотографировал несчастного клирика за самыми обычными занятиями и публиковал огромные фотографии на огромных разворотах американских воскресных газет. Он превращал высказывания священника в лозунги и неустанно поставлял миру «новые вести» от преподобного джентльмена в Южной Америке. Любой народ, менее крепкий и любознательный, чем американцы, вскоре бы очень устал от отца Брауна. В результате он получил вежливые и заманчивые предложения о проведении лекционного тура в США, а после его отказа поступили новые предложения с еще более выгодными условиями, выдержанные в еще более уважительном тоне. По инициативе мистера Снейта был задуман цикл рассказов, наподобие историй о Шерлоке Холмсе, предложенный герою с просьбой о содействии и поддержке. Когда священник обнаружил, что рассказы уже публикуются, у него не осталось других предложений, кроме просьбы прекратить это безобразие. Это, в свою очередь, было воспринято мистером Снейтом как основа для дискуссии о том, не стоит ли временно похоронить отца Брауна, например сбросив его с утеса на манер Холмса. На все эти запросы священник терпеливо отвечал в письменном виде: он был согласен на такое условие временного прекращения рассказов и умолял, чтобы перерыв продолжался как можно дольше. Ответы, которые он писал, с каждым разом становились все короче, а закончив последний из них, он тяжко вздохнул.