Итак, друг № 1 — это Свердлов. Читаем дальше:
Среди ближайших друзей Леонида было очень много грузин, абхазцев и армян. [...] Постоянно из Тбилиси, Кутаиси, Еревана присылались подарки: вина, виноград, чурчхела, сыры и мед, — которые мы, в свою очередь, раздавали таким ближайшим друзьям Леонида, как Дзержинский, Григорий Беленький, Бухарин, Воронский, Сергей Зорин, Рудзутак, А. С. Енукидзе и Калинин. Редкий вечер кто-нибудь из этих людей не бывал у нас, а в дни пленумов и съездов ночевало с десяток человек.
В 1922–1924 годы Коноплева работала в 4-м Управлении штаба РККА; читала лекции по взрывному делу на курсах оперативных работников ГПУ. Ее арестовали в Москве 30 апреля 1937 года «за хранение архива партии правых эсеров» (тех документов, которые она собирала и готовила для процесса эсеров 1922 года, в котором участвовала как сотрудник госбезопасности), обвинили в связях с Бухариным и Семеновым, к этому времени арестованным, и расстреляли 13 июля 1937 года.
Семенов служил в разведуправлении РККА. Из крупных поручений, лежавших на нем до 1922 года, были организация террористических актов против Колчака и Деникина. В 1927 году Семенов был послан резидентом советской разведки в Китай. 11 февраля 1937 года его арестовали и обвинили в том, что с 1928 года он являлся участником антисоветской организации правых, был связан с Бухариным, состоял руководителем «боевой и террористической организации правых», по поручению Бухарина «создал ряд террористических групп из числа бывших эсеров-боевиков», «силами этих групп подготавливал совершение терактов против руководства ВКП(б) и советского правительства».
8 октября 1937 года военная коллегия Верховного суда приговорила Семенова к расстрелу и в тот же день расстреляла.
Заявления о том, что к покушению на Ленина в августе 1918 года имели отношение высшие советские руководители, прежде всего Бухарин, впервые прозвучали в 1938 году, во время процесса над Бухариным. Не позднее января 1937 года НКВД стал собирать материал для процесса против Бухарина и в этой связи арестовал Семенова и Коноплеву. Положение Бухарина усугублялось тем, что именно он в рамках разыгранного в 1922 году советской властью на процессе эсеров спектакля выступал «защитником» Семенова. 20 февраля 1937 года Бухарин пробовал объясниться по этому пункту обвинений в письме к пленуму ЦК ВКП(б):
Нельзя пройти мимо чудовищного обвинения меня в том, что я, якобы, давал Семенову террористические директивы [...]. Здесь умолчено о том, что Семенов был коммунистом, членом партии [...]. Семенова я защищал по постановлению ЦК партии. Партия наша считала, что Семенов оказал ей большие услуги, приняла его в число своих членов. [...] Семенов фактически выдал советской власти и партии боевые эсеровские группы. У всех эсеров, оставшихся эсерами, он считался «большевистским провокатором». [...] Его эсеры ненавидели и сторонились его как чумы105.