Оружейник (Уланов) - страница 2
Уже идя по коридору и поднимаясь наверх, неожиданно понял, что тишина и не пытающийся выскользнуть из-под ног пол уже кажутся чем-то непривычным. За последние два месяца мы налетали как бы не больше, чем на земле сидели. Организм же человеческий штука странная — то к полетам привыкнуть не может, то к стоянкам. А особенно — к тому, что его постоянно пытаются то с небес уронить, то продырявить, то иным способом извести. Хотя уж за столько-то лет мог бы…
В кают-компании уже собрались почти все — Князь, Ковбой, Косторез, Кот, Китаец, Крутила… и мы с Свеном, переступив порог, тоже стали Комиссаром и Капитаном соответственно. Еще одна из многочисленных странных привычек Мастера. Тут и в рубке он обращался к нам только по прозвищам и требовал того же от нас. Мол, так мы лучше чувствуем себя единой командой. Как по мне "банда восьми К" звучало бы даже веселее и куда точнее отражало суть дела. Но Мастеру виднее. Ну и не всем нравятся их имена из прошлой жизни. Ковбоя, например, при рождении вроде бы прозвали Джошуа, только и на Джерри он откликается неохотно. А у Костореза и вовсе полдюжины разных паспортов и я сильно сомневаюсь, что там хоть первые буквы совпадают с его настоящими инициалами. Зато наш многоликий доктор в темно-сером твидовом костюме, даже платок в кармане аккуратно сложен, пожалуй, единственный, кто бы выглядел здесь уместно в прежние времена. Те, когда здесь был курительный салон трансокеанского "клиппера" и на стенах с атласной обивной еще не висели образцы из коллекции Мастера вперемешку с картинами Фредерика Ремингтона и портретами "духовных предков". Ну и наши "клиенты" еще и не испоганили столешницу окурками так, что пришлось поставить взамен пластину из никелевой стали. А ковер вообще пришлось выбросить. Хотя его и не жалко, все равно расцветка была дурацкая.
Свободный стул оставался лишь один — не считая кресла во главе стола — так что я уступил его Свену, а сам протиснулся к дальней стене и приземлился на диван, заставив потесниться Китайца. Тот, как всегда, укоризненно покосился, но смолчал, зато пружины в обивке протестующее скрипнули.
— Кофе кто хочет? — неожиданно спросил Ковбой. Смотрел он при этом на Крутилу, явно ожидая реакции экспрессивного итальянца и не ошибся.
— Святая мадонна, — Марко картинно вознес руки и взор к небу, точнее, к фотографии сэра Максима, — неужели ты опять починил чертову штуку?!
— Из двух итальянцев на борту "святой" куда полезнее. Делает отличный кофе и молчит все остальное время…
— …потому что ломается чаще, чем велосипед моего дяди. И место ему там же, на свалке…