— Не понимаю, почему эту часть города назвали исторической? — Негодовала я после получаса прогулки. — Тут же кроме высоких заборов ничего нет!
— У каждой семьи за этими заборами длинная и насыщенная история. Человеческой империи больше пяти тысяч лет и эти люди ведут свой род с тех времен. Представляешь, какое у каждого за такой срок выросло семейное древо?
Я поёжилась, представляя, а Дариус продолжил:
— У нас честь — не пустой звук. Если аристократ клянётся своей фамилией — ему верят на слово. Опорочь он свою семью — это смертельный приговор для рода.
— Хочешь сказать, у вас тут все «чистенькие»? Взяток не берут, не подсиживают конкурентов, не продвигают родню на тёплое местечко?
— Это есть везде, Лер, — покачал головой парень. — Просто ты не отсюда, тебе будет сложно понять, а мне сложно объяснить. Давай закроем эту тему, поехали лучше к дворцу?
— Не, поехали в пригород, — не согласилась я. Если уж и смотреть на быт другого мира, то точно не в богатых кварталах. Я уже насмотрелась на «историческую часть города», аж зевки рот выворачивают.
Дариус немного удивился, но спорить не стал.
— Тогда пешком, так быстрее будет.
Свернув с главной улицы, где на каждых воротах висела витиеватая позолоченная табличка с именем владельца и его гербом, мы прошли чередой проулков и минут через пятнадцать, вышли в совершенной иной город.
Неширокие улочки, мощенные похожим на кирпич крупным камнем — две телеги со скрипом, но разъедутся, если заскочат колёсами на деревянный пешеходный настил. Сама видела такую операцию.
Там в настиле есть специальные желобки, попав колесом в который, телега спокойно забирается одним боком на пешеходную дорожку. Сами пешеходы не возмущались, внимания не обращали, лишь ловко проскальзывали мимо телег. Да и из пешеходов одни мальчишки и дородные горожанки с объёмными корзинами наперевес.
— Все остальные работают, — в ответ на мой вопрос пояснил Чертанов. — Ну, или делают вид, что работают.
Ну да, миры разные, а люди везде одинаковые.
Заборов, в отличие от богатого квартала, не было — двухэтажные дома (первый этаж обычно из камня, второй из дерева) жались друг к другу, образуя тёмные страшные проулки, служившие местным чем-то вроде склада ненужного барахла. А вот нечистот и помоев, выплёскиваемых из окон прямо на мостовую, не было. Всё чистенько и пристойно.
— Префект города любит чистоту. За грязь гигантские штрафы.
Я не могла не согласится с политикой префекта. Жаль, у нас в городе нет такого. Хотя тут были и свои недостатки: если на мостовой было чисто, то дома… В этом мире явно испытывали непреодолимую любовь к лепнине. На каждом домике было налеплено столько всего разного, что глаза сначала разбегались, пытаясь охватить сразу всё, а потом дружно сбегались в кучку.