Когда выходили куклы, Влада заранее смотрела анонсы и выбирала, что ей больше нравится, потому что покупать все было бы безумием. В Сессили она сразу же влюбилась по фотографии и с нетерпением ждала дня ее выхода. Покупал куколок ей, конечно, Никита – по дороге с работы, в одном и том же киоске. Но в тот долгожданный день он пришел домой ни с чем и сказал, что всё уже разобрали. И Влада, пятидесятилетняя баба, расплакалась прямо в прихожей. Тогда Никита, не раздеваясь, пошел назад на улицу – искать по окрестным киоскам. И нашел. И не попрекнул ведь: просто поставил мешок с продуктами на табуретку и вышел, а вернулся – счастливый.
Тогда Влада это восприняла как само собой разумеющееся. А сейчас словно глаза открылись: он же и вправду ее любил.
Она почему-то рассказала об этом женщине, покупавшей кукол, а та почему-то обещала, что обязательно расскажет об этом девочке, которая будет с ними играть… потом, когда та подрастет.
Тем временем незаметно из зимней темноты выплыл день Святого Валентина. В последние годы Никита не признавал этот праздник, но, словно в противовес, дарил Владе ромашки на день Петра и Февронии. Он отчего-то очень хотел на ней жениться. И после того, как Влада трижды отвергла его предложение, потому что они и без того жили вместе и она совершенно не понимала, что такого замечательного таит в себе официальное признание интимных отношений, он сердито сказал, что больше предлагать не станет, подождет, пока она попросит. И всегда презрительно фыркал, когда Влада называла себя его женой или его своим мужем: обзывал «сожительницей», вкладывая в это слово массу эмоций. Наверное, он был очень обижен. Возможно, даже чувствовал, что Владе не просто «не нужен» штамп – а она активно его не хочет. Да, вероятно, это было так. Хоть и формально, но штамп накладывал на нее какие-то обязательства, а Влада их не желала.
Но вот когда они только начали жить вместе, было иначе. В первое четырнадцатое февраля совместной жизни Влада встала ночью и налепила блестящие самоклеющиеся сердечки на все предметы, с которыми Никита должен был столкнуться утром, уходя на работу: на его кожаную куртку, на бачок унитаза, на кружку, на зубную щетку, на холодильник. Бедняге нужно было торопиться на работу, а он, смеясь и ругаясь, отлеплял от куртки наклейки. В свою очередь, он подарил Владе бархатное сердечко с надписью «Я тебя люблю», удивительно пошленького вида, но зато музыкальное: нажмешь на него – и звучит «К Элизе» Бетховена. Когда они потом ссорились и расходились по разным углам, и Влада хотела помириться, она нажимала на сердечко и запускала эту музыку. И Никита приходил и целовал ее. Это сердечко она хранит и будет хранить, хотя музыкальный механизм в нем уже давно испортился.