Все молчат. И лишь Донев, до этого момента молчавший и слушавший синхронный перевод Петера, берет слово. Его мнение — короче некуда:
— Нет!
— В каком смысле «нет»? — спрашивает герр Фукс.
— Переводи точно! — приказывает Петеру Вождь ирокезов и, чтобы не слишком обременять переводчика, снова произносит категорическим тоном короткое: «Нет!» После этого, очевидно прочитав на лицах собравшихся недоумение, поясняет:
— Мы все — и я, как юридическое лицо, и телохранитель, и переводчик — находимся здесь не для того, чтобы поддержать какую-то одну сторону, а обе в целом. Единственный, кто здесь лишний, так это секретарь господина Табакова. Я не возражаю, если он покинет кабинет. Что же касается отмены сделки, то категорически повторяю: нет! По-видимому, многоуважаемый герр Гауптман не отдает себе отчета в том, какое количество сил и времени мы потратили на организацию этой скромной церемонии, и у нас нет никакого намерения откладывать ее на неопределенное время.
— Объясните господину юристу, — обращается Гауптман-младший к Петеру, — что я отказываюсь подчиняться диктату. Теперь и я говорю: нет! Причем окончательно!
— Но погодите, господа, погодите! — восклицает шокированный Фукс и, следуя примеру других, мгновенно выхватывает свой пистолет.
Проворней всех оказывается Гауптман-младший, чей крупнокалиберный пистолет раньше всех оглашает кабинет выстрелами. В порядке старшинства первым сражен Донев, не успевая даже схватиться за оружие. Горькая судьба постигает и Слона, который то ли от пуль, то ли от страха с грохотом валится между стульев, успевая, однако, сделать два или три выстрела, хотя и без видимого успеха. Участь Петера тоже трагична, но оказывается почти незамеченной, поскольку все внимание сосредоточивается на лестнице, топот на которой подсказывает, что и плебс из партера тоже рвется принять участие в перестрелке. Их действия, пусть и самоотверженные, обречены на провал. Не успевает дверь распахнуться, как помощники страховщика начинают исполнять роль мишеней, в которые градом сыплются пули из крупнокалиберного пистолета. Не пострадали только близнецы, потому что их обезвредили еще внизу у входа.
— Скорее, в любой момент может нагрянуть полиция! — кричит мне Табаков, который вместе с «нотариусом» и «наследником» уже у выхода. Устремляюсь за ними и в этот момент чувствую, как что-то обжигает мне правую лопатку. Недобитый Слон находит возможность подняться и послать мне вдогонку свою прощальную пулю.
Жжение в лопатке — просто мелочь, шутливое напоминание о том, что игра в чет-нечет со смертью еще продолжается. Делаю шаг вперед, потом пытаюсь сделать второй, потом… потом проваливаюсь в темноту.