Госпожа Мэй хранила молчание. Она не спускала с судьи широко раскрытых, неверящих глаз. Доктор Лю нервно заговорил:
— Я мог бы, ваша честь, придумать по меньшей мере с десяток других объяснений только что упомянутым вами фактам. Ваше умение логически мыслить всем хорошо известно, ваша честь. Надеюсь, вы не станете расстраивать госпожу Мэй безрассудными заявлениями, основываясь на столь сомнительных уликах?
Судья метнул на него презрительный взгляд.
— Разумеется, я не стану этого делать, — спокойно произнес он. — Здесь я обнаружил только косвенные улики. Главная же состоит в том, что вы с госпожой Мэй солгали мне о времени смерти господина Мэя. Вы утверждали, будто госпожа Мэй обнаружила труп своего супруга возле лестницы около десяти часов вечера. А это означает, что с лестницы он упал еще раньше. Но тогда зачем ему потребовалось иметь при себе зажженную свечу, если он выходил из библиотеки, чтобы спуститься вниз? Зал и верхняя галерея достаточно хорошо освещены большим красным фонарем, который горит до полуночи.
Когда госпожа Мэй и доктор Лю ошеломленно уставились на него, он скрестил руки на груди и произнес:
— Госпожа Мэй и доктор Лю, я арестовываю вас обоих по обвинению в убийстве господина Мэй Ляна. Дао Гань, позови сюда солдат, которые несли паланкин!
Примерно за полчаса до вечернего заседания в городском трибунале Дао Гань в прихожей личных покоев судьи Ди помогал ему переодеваться в официальное платье. Протягивая судье крылатую шапку, Дао Гань заметил:
— Никогда мне не нравился этот доктор, ваша честь.
— Мне тоже, — ответил судья, поправляя шапку перед специальным зеркалом, водруженным на черную лакированную коробку, в которой хранилась шапка.
— Я полагаю, вы, ваша честь, отправились в библиотеку, чтобы отыскать там возможное орудие убийства?
Судья Ди обернулся.
— Я пошел туда прежде всего затем, чтобы проверить, не написал ли Мэй чего-нибудь перед смертью. Мне не давали покоя черные пятна у него на щеке. Как ты сам предположил, тушь могла случайно попасть ему налицо, когда он растирал ее на каменной тушечнице. Однако я обнаружил, что он просто читал, а тушечница и кисть на его столе были совершенно чистыми. Тогда я подумал, что он должен был запачкать щеку из другой тушечницы: большой и тяжелой, которую использовали незадолго до убийства и которая еще была влажной от туши. Орудие убийства я обнаружил внизу в гостевой комнате. — Он выглянул в окно и недовольно проворчал: — А погода так и не переменилась.
— Когда у вас зародились подозрения, что господин Мэй был убит, ваша честь? — полюбопытствовал Дао Гань.